Сюзанна Форстер: Бесстыжая

Закончив одеваться, он почувствовал, что острая боль в бедре превратилась в постоянное ноющее ощущение. Неприятные покалывания в затылке к этом моменту тоже почти прекратились, а таинственные чудовища времен его детства благополучно забрались в самые дальние отсеки памяти. Люк понял, что вернулся в Хаф Мун Бэй не для того, чтобы отдаться эмоциональному потоку воспоминаний юности. Он намеревался захватить империю Саймона Уорнека, для чего ему было необходимо стать еще более хладнокровным и безжалостным человеком, чем был сам Саймон.

Оглядевшись, Люк заметил темное пятно около платяного шкафа красного дерева. Это была обойма к «беретте». Он подобрал ее и засунул в карман рубашки – этой хитрости он научился у нее сегодня вечером. В следующий раз он встретится с вдовой своего отца во всеоружии.

Спать было невозможно. – этой роскоши она позволить себе не могла. Не сегодня. Не тогда, когда это чудовище находится в доме. Хотя Люк спал в другом крыле и был ранен, а, ее дочь Мэл находилась далеко от него, Джесси заперла дверь спальни, но все равно не была уверена в своей безопасности. К счастью, ее сторож и управляющий Роджер Мэткалф был недалеко – в сторожке во дворе – и мог прибежать по первому звонку. Конечно, этого будет недостаточно – ведь она не может вызвать полицейских, которые тут же начнут задавать ей всякие вопросы.

Джесси уже продумала основные вехи своей борьбы с Люком Уорнеком. Завтра она первым делом позвонит Мэттью Сэндаски, исполнительному директору «Уорнек Комьюникейшенс» и издателю «Сан-Франциско Глоб» и «Бэй Сити Ревью». Для Саймона Мэтт всегда был больше сыном, чем подчиненным, а в последний год, когда болезнь Саймона прогрессировала, он стал другом и союзником и для Джесси. Он обладал острым умом и прагматизмом, но не был при этом лишен и чувствительности. Мэтт подскажет ей, что делать с Люком Уорнеком.

Джесси сидела за туалетным столиком и разглядывала свою коллекцию фарфоровых бабочек, которых собирала с детства. Ей казалось, что эти изящные статуэтки вот-вот оживут и упорхнут прочь прямо у нее на глазах. Дыхание ее было прерывистым, как будто в горле застряло что-то острое. Неожиданно для себя самой она оказалась в ситуации, которую не мог бы просчитать самый дальновидный человек. Черт побери, она была до смерти напугана.

И теперь уже не имело никакого значения то, что она все так тщательно продумала…

Джесси начала сортировать коллекцию, раскладывая статуэтки по хрустальным, фарфоровым, деревянным и металлическим коробочкам. Ей приходилось где-то читать, что все люди делятся на тех, кому интересны различия между предметами, и тех, кто смотрит только на сходство. Сама Джесси явно принадлежала к последней категории. Сколько она себя помнила, всегда искала во всем похожие черты, подобно тому, как люди чистят и перекладывают вещи в кладовке или нашивают метки на носки в приступе неконтролируемого беспокойства. Таким способом Джесси упорядочивала для себя беспорядочный мир.

Она уже переоделась в черный махровый халат с капюшоном. Еще в детстве Джесси предпочитала темные тона в одежде, словно стремясь отгородить себя от окружающего мира непроницаемым барьером. Ей всегда казалось, что ее хрупкой матери как раз и недоставало такой защиты. Всегда одетая в полупрозрачные ткани пастельных тонов, застенчивая и удивительно красивая Линетт Флад явно в ней нуждалась.

Увы, сегодня вечером ни одно из любимых успокоительных средств Джесси не работало. Ей было холодно в тяжелом халате, и даже перекладывание бабочек требовало от нее большего внимания, чем то, на которое она была способна. Нет, нужно как-то расслабиться. Поднявшись из-за стола, она посмотрела на дверь террасы. А что, если поплавать в бассейне? Большинство обитателей дома редко пользовались им, поэтому вряд ли ее кто-нибудь увидит, и кроме того…

Темное пятно на фоне иранского ковра привлекло ее взгляд, и она содрогнулась еще до того, как поняла, что это такое. Сегодня вечером она хладнокровно выстрелила в человека. Теперь это казалось ей почти невероятным, хотя, поразмыслив, она поняла, что это был своего рода приказ от некоего мрачного бога справедливости, ее единственно возможный выбор.

Джесси закуталась в халат и почувствовала, как ее ноздрей достиг какой-то незнакомый запах. В этом лесном аромате смешались экзотические оттенки, запах сандалового дерева и дыма. Наверное, это его одеколон, которого она раньше не заметила, что, впрочем, неудивительно. Ведь их тела не просто соприкоснулись – они боролись, подобно двум смертельным врагам.