Из-за полукруглой стойки сестринского поста виднелась округлая шапочка медсестры.
Женщина увлеченно листала интернетовские странички. Никем незамеченная я прошла по коридору. Шаги заглушал ворс ковролина.
— Восемь утра, через час заступит новая смена, эти попросту устали за ночь и мысленно уже дома, — шепотом успокаивала себя я, неприятно удивленная равнодушием персонала.
Остановилась около светлого дерева двери и резонно подумала войти без стука. «Он прикован к больничной койке!» — вспомнила я истеричные всхлипы Владимира Станисласовича. Дверь бесшумно открылась, и моему взору предстал скорее гостиничный номер, чем больничная палата. Белизну стен, жалюзи и мебели оттеняли цветы, стоящие в вазах и мелькание ярких цветных кадров на жидкокристаллическом экране телевизора.
— Наконец-то! — воскликнул сердитый голос из белоснежной горы белья, бинтов и гипса, — скорее дайте мне судно, это преступление оставлять надолго человека нуждающегося в помощи! Ну что вы стоите как вкопанная! Судно!!!
Оглохшая от такого неожиданного и яростного нападения, я бросила ноутбук, схватила требуемый эмалированный предмет и сунула его вглубь бинтово-гипсовой кучи.
— Идиотка! А дальше что? Я сам не могу! — взвыл голос.
Просунув под крахмальные простыни, ставшие вмиг ледяными руки, я пыталась на ощупь найти то, о чем сейчас старалась не думать, я только выполняла приказ.
— Вы абсолютно профнепригодны. — был вердикт, уже с интересом наблюдавшего за мной больного.
Этого я вынести не могла. Чтобы доказать свою полезность в любом деле, я смело приподняла шуршащую простынь, заставляя себя не зажмуриться, взяла рукою напрягшуюся мужскую плоть, и сунула ее в носик судна.
Теперь, сделав то, что в других обстоятельствах я ни за что бы не сделала, я выпрямилась и застыла, глядя в лукавые зеленые глаза, смотрящие на меня из-под бинтов окружающих голову.
— Теперь выйдите, я позову вас, когда закончу, — сказал он, и глаза его смеялись над моей неловкостью и смущением.
Я выскочила в коридор и, дрожа, прислонилась спиной к стене. Прохлада пластиковой поверхности принесла облегчение. «Боже мой!» — думала я — «Как я смогу общаться с ним, смотреть ему в глаза после того, что между нами было!».
Это был мой первый сексуальный опыт, хоть и вызванный физиологической потребностью. Руки мои еще ощущали тепло его возбужденного органа. Я с ожесточением принялась тереть их о полы своего халата, лихорадочно соображая, где можно найти дамскую комнату.
— Входите! — раздался призыв, заглушаемый звукоизоляционной обивкой двери.
Я вздрогнула и попятилась, бросив измятые полы халата. Двери лифта открылись, и в сторону палаты заторопилась молодая женщина, на ходу натягивая белую медицинскую шапочку. Она посмотрела на меня, я посторонилась, и женщина стремительно открыла дверь в палату. «Сестра!» — подумала я — «Надо вернуться и исправить возникшее недоразумение… Профнепригодна! Посмотрим, что ты скажешь, когда я буду заниматься своими прямыми обязанностями!». Постояв еще три минуты в коридоре, я решила, что вопрос с судном уже урегулирован, но все-таки постучала в закрытую дверь.
Сестра открыла и удивленно подняла брови. Я вошла в палату. Под направленным на меня взглядом с установленной в приподнятом положении койки, я подняла с пола свой ноутбук и подошла к больному, гордо подняв голову.
— Как я понимаю, вы не моя медсестра? — последовал вопрос.
— Я ваша помощница, если угодно, — строго сказала я.
— Интересно началось наше знакомство, — усмехнулся он, — его можно смело охарактеризовать как близкое.
Я была готова провалиться сквозь землю.
Он приподнял голову от подушки.
— Станислас Хадраш. Извините, не могу подать вам руки.
— Александра, — представилась я, и добавила, — Исаева.
— Знаменитая Александра! Отец расщедрился, остался без правой руки. Хотя, как видите, он прав, мне ваша помощь нужнее, у меня нет обоих! — пошутил он.
Он оглядел меня с ног до головы, по выражению его глаз я не поняла, остался ли он доволен увиденным. Вряд ли.
— У меня к вам первая просьба, — улыбаясь, сказал он, — не надевайте больше белого халата.
Я почувствовала, как краснею. Положив ноутбук на стул, и отвернувшись от моего нового шефа, я начала расстегивать пуговицы злосчастного халата. Справившись с задачей, повернулась к Станисласу. Он снова оглядел меня и сказал:
— Милый костюмчик.
«Что бы ты понимал — „Шанель“, — подумала я. Может, он ничего не понимал в брэндах, но в цене ориентировался отлично.
Читать дальше