Френсис Дэвис - Вкус любви

— Что вы скажете? — повторил он.

— Я подумаю об этом.

Неожиданно он весь расплылся в улыбке.

— Блестяще! А теперь позвольте мне помочь вам упаковать все в этот чудовищный портфель.

Кэйт стояла на повороте, ловя такси и пытаясь примирить в своем уме вежливого, внимательного человека, угостившего ее обедом, с целенаправленным торговцем, который хотел, чтобы она бросила свою работу, чтобы добиться своего. Он и в самом деле способен довести до бешенства человека, подумала она, открывая дверцу такси, запихивая внутрь портфель и опускаясь на продавленное заднее сиденье.

— Шестьдесят шестая улица, — сказала она, — между Восьмой и Девятой авеню.

— Привет, — сказал водитель, поймав ее взгляд в зеркале заднего обзора. И как это может такая маленькая леди, как вы, таскать такой огромный портфель?

— Он легкий, — солгала она.

— Мм… Я уже неделю вожу такси, чтобы помочь мужу моей сестры. Он делал левый поворот к Парку, когда его подрезала другая машина. Ну, он и взбесился, а кто бы нет? В общем они оба попались на светофоре — мой зять справа, а тот другой — этот сопляк — слева. Ну, и мой зять показал ему, ну, этот жест пальцем… Понимаете?

— Да, могу представить.

— И вдруг с заднего сиденья этого другого такси выскакивает фантастическая шлюха, именно фантастическая — на каблуках футов шести и с такой штукой из меха вокруг шеи. Выскакивает, словно молния, хватает палец моего зятя, а он все еще держал руку наружу, и, крак, выворачивает его с хрустом! Потом снова впрыгивает в машину, и они смываются! Такая шикарная снаружи, а внутри, словно из железа. Прямо невероятно!

— Ну почему же! Мне кажется, я только что обедала с ее братом-близнецом.

Медленно, с непередаваемым наслаждением Кэйт сняла туфли. Господи, подумала она, Господи. Едва она успела поставить чайник на плиту, как позвонила Марион. Марион далеко ушла со времен первых лет пребывания Кэйт в Нью-Йорке, когда они втроем с Пегги делили крохотную квартирку и складывали в общий котел свои скудные заработки. Пегги вышла замуж за телевизионного продюсера, Марион работала административным помощником директора благотворительной компании.

— Где тебя носило? — требовательно спросила она. — Я звоню тебе целый день. Ну, что там с Фрэзером? Чего он хотел? На что похож этот великий человек?

— Это самый напористый, самый упрямый и самый волевой человек, которого я когда-либо встречала. Можешь себе представить, он внес мое имя в перечень своих публикаций даже до того, как встретился со мной? Ну, не наглость?

— Значит, ты действительно нужна ему. Но для чего?

— Двести с чем-то рисунков.

— Ух, ты! И что дальше? Что ты сказала?

— Вначале он пытался уговорить меня прийти к нему работать, но я отказалась наотрез.

— Ну и ну… Продолжай.

— Кроме того, я уверена, что никогда не смогу по-настоящему тесно работать с этим человеком. Очень может быть, что он величайший дизайнер нашего времени, и все такое, но есть в нем что-то, я не уверена, но…

— Намек на какой-то животный интерес?

— Нет!

— На кого он похож?

— На князя Дремучего леса.

— О! Расскажи подробнее.

— В этом мужчине есть что-то беспокоящее, физически угнетающее. Не шевельнув пальцем, он заставляет тебя повиноваться.

— Мне кажется, это звучит очень сексуально.

— Если честно, то да, но я не из тех, кто готов подчиниться.

— Значит, ты ему отказала?

— Не совсем. В конце концов, он предложил компромисс.

— Ты не могла заниматься целый день спорами.

— Нет, он пригласил меня, дизайнера книги Джеффри Стюарта и Элизабет Мэдден, редактора, на потрясающий обед в индийском ресторане. Стюарт очаровательный дядька, похожий на медведика из детской книжки. Но Мэдден уж точно из книги для взрослых — тощая, как привидение, и улыбка на тридцать два зуба…

— Мне кажется, я ее уже ненавижу. Во что она была одета?

— В роскошный белый полотняный костюм от Милли Джусте, я полагаю, с бледными голубыми крапинками и тоненькой голубой горизонтальной полоской. Она похожа на кредитную карточку, если повернется боком, ты увидишь ее край. Думаю, у них с Фрэзером связь.

— Вот стыдоба!

— Мне кажется, я шокировала ее тем, что на ее глазах все съела.

— Расскажи еще о Фрэзере.

— Ладно, моя мать назвала бы его впечатляющим зверем.

— А как бы ты охарактеризовала его?

— Упрямый, с железной волей…

— Ты все это уже говорила.

— Сластолюбивый.

С кухни донесся пронзительный, выматывающий душу свист.