Елена Гайворонская - Давай попробуем вместе

На улице студенты, полные юношеского задора и беспечности, болтают и смеются на всю округу. Девчонки в коротеньких юбочках над стройными и не слишком ногами… В тонкие нити взъерошенных ветром волос вплетаются мелкие бисеринки снежной крошки. Ребята в куртках нараспашку, вздымаемых ветром, точно паруса. А вон тот, худой нескладный шатен в новеньком, купленном «на поступление» «пилоте»… Почему-то я ускоряю шаг, забегаю вперед, выбрасываю руки, рот сводит в безмолвном крике…

Что я делаю? Кого хочу остановить? Кого предостеречь?!

Тот парнишка удивленно замирает, следом останавливается вся компания. Он действительно чем-то похож на меня… Меня прошлого. Парень недоуменно моргает:

– В чем дело?

Девицы шепчутся, посмеиваясь. Наверное, я похож на слегка обкуренного.

– Извини, – говорю, – обознался.

– Ничего, бывает. – Улыбнувшись, он хлопает меня по плечу, и мы расходимся в разные стороны.

Я остаюсь один посреди припорошенного снегом тротуара. Каждый делает свой выбор. По крайней мере, ему так кажется…

Дребезжащий троллейбус отсчитывает остановки. «Пятая Парковая улица». «Восьмая»… Усталая кондукторша продает билеты, и я покорно кладу монету в ее красные негнущиеся пальцы. Прежде здесь не было кондукторов. Билеты проверяли крепкие ребята – рейсовые контролеры. Я знал их наперечет и с задней площадки, готовый в любой момент выскочить вон, зорко наблюдал, не мелькнет ли в толпе садящихся знакомое лицо. Десять сэкономленных бесплатных поездок – возможность прокатить Ирку на «тачке». Каким детством теперь мне это кажется!

«Шестнадцатая Парковая».

Та же, в трещинах и щелях, плохо асфальтированная дорожка. Магазин. Тот же фасад, выкрашенный в синий цвет, изрисованный поверх толстых витринных стекол мерседесно-тойотс-кими знаками. Будто всякий, проживающий на этой окраине, ездит исключительно на крутой иномарке. Та же ступенька у входа. Здесь и впрямь ничего не изменилось.

Я приникаю к стеклу и вижу Ирку. То и дело встряхивая своими роскошными черными кудрями, она не забывает кокетливо улыбаться. Воркует с каким-то узколицым рыжеватым парнем в небрежно расстегнутом и дорогом по виду, стильно укороченном пальто. Я вижу острый ворот серой рубашки, перехваченный темным галстуком. Свитер на Ирке незнакомый. С затейливой бахромой по широкому «хомуту», съехавшему на полуобнаженное плечо. Значит, кое-что все же изменилось – Иркин свитер…

У меня странное чувство: будто все происходит не наяву, а в очередном, самом дурацком сне. Иначе как объяснить, что после двух лет разлуки с любимой я не распахиваю дверь ногой, не врываюсь вихрем навстречу изумленным возгласам, объятиям, поцелуям и всему остальному, столько раз рисованному моим распаленным воображением. Нет. Я стою, приникнув к стылому стеклу, наблюдаю, как моя девушка любезничает с чужим парнем… А внутри меня, там, где должно разгораться всепоглощающее шальное пламя, пусто и холодно, как в покинутом, полуразрушенном доме… А может, я стал импотентом?

Аж в холодный пот швырнуло. Ф-фу, придет же такое в голову… Сейчас я войду, и все будет по-прежнему!

Тихое шарканье ног по асфальту. Я оборачиваюсь. Мимо бредет старик с палочкой, что-то бормоча под нос. Поравнявшись со мной, он произносит негромко, но отчетливо:

– Как прежде уже не будет. Никогда…

– Что?

Старик поднимает голову. Мне кажется, что в выцветших глазах тускло мелькнуло нечто, что могло бы стать разгадкой.

– Улицы совсем не чистят. Безобразие, – скрипит он и, тяжело вздохнув, плетется дальше. Но меня не оставляет ощущение, будто он хотел сказать что-то другое. Да ну, глупость какая!

Я трясу головой, сбрасывая остатки оцепенения, и с непонятной злостью толкаю ногой магазинную дверь.

Первыми с вокзала на грузовиках с брезентовым верхом увезли десантников. Потом очередь дошла до нас. Иногда все кажется продолжением повседневной армейской «зарницы»: постреляем, побросаем – и обратно. Но обернутые войлоком дымчатого тумана горы вдали, собственный автомат, запасной боекомплект – «бэка», пара гранат, нож на поясе и овальный металлический жетон с пятизначным номером красноречиво опровергают эту иллюзию.

Слегка приободрившийся Гарик навел на меня черное дуло и, раздув щеки, изобразил звук выстрела.

– Прекрати! – неожиданно резко одергивает Денис. И этот окрик никак не вязался с его обычной флегматичностью.

– Когда это тебя выбрали командиром? – моментально ощетинился Гарик.