Пэтти Дэвис: Кабала

Событие, от которого Сара ожидала, что оно перевернет всю ее жизнь, таковым не оказалось. Ей было семнадцать лет, когда она потеряла невинность, – а готовилась она к этому долгие годы, внимательно вслушиваясь в детализированные описания Марка, катаясь ночами по постели в обнимку с подушкой, примеряясь к тем позициям, о которых узнавала в разговорах с братом. Она открыла, что ее собственное колено очень хорошо подходит для тренировки поцелуев, и, невзирая на то что подушка являлась весьма отдаленной копией мужчины, она училась обнимать ее ногами или запихивала под себя. Сара представляла, что, когда это произойдет на самом деле, скорее всего, оно будет похоже на россыпь сияющих звездочек, остающихся в небе после фейерверка. И земля у нее под ногами будет уже иной, и сама она, Сара, вдруг преобразится. Не так, конечно, чтобы это сразу бросилось в глаза – нет, но все же заметно. Знакомые будут останавливаться и озадаченно задавать вопросы типа «Ты решила сменить прическу?» или «Ты, никак, сбросила вес?».

Она чувствовала, как это приближается, будто сама судьба наступает ей на пятки. И она уверилась в этом, когда однажды после обеда отправилась с Марком в Санта-Монику, где наткнулась на цыганку, которая посмотрела в хрустальный шар, разложила перед собой карты и известила Сару о том, что вот-вот в жизни ее наступят перемены. Сара заплатила ей пятнадцать долларов и вышла из темной будки под яркое солнце, где ее ждал Марк.

– Ну, что она тебе наговорила? – спросил брат, когда под крики чаек они пошли вдоль пирса, в бетонные опоры которого с шумом ударяли волны. Ветер с океана приносил мельчайшие солоноватые брызги и запах попкорна.

– Она сказала, что скоро меня ждут перемены.

– Какие?

– Не знаю. За детали, наверное, нужно платить дополнительно. Видимо, чтобы не жалеть о потраченных пятнадцати долларах, мне придется самой побеспокоиться об этих переменах.

Но цыганке Сара поверила, ей казалось, что она знает, чего ей ждать. В ту ночь она еще прилежнее отдалась тренировкам, используя пальцы в качестве зонда и погружая их в себя на всю имевшуюся в ее распоряжении длину. Исследование проводилось с помощью двух пальцев, поскольку, как она вычислила, их толщина ближе всего соответствовала диаметру члена, хотя, и Сара была в этом уверена, последнему полагается быть все же чуточку длиннее. Единственной информацией, которую до сих пор никак не удавалось получить ни от Марка, ни от его друзей, являлись усредненные параметры. Послушать их всех, так выходило, будто у каждого эта штука достигает таких размеров, что ее приходится складывать – для того, чтобы застегнуть брюки. Сара отдавала себе отчет в том, что это явное преувеличение, и все же, все же – очень может быть, что два пальца – явная недооценка реального предмета.

Уже перед самым началом летних каникул Сара внезапно поняла, кто это будет. Натан. Ошибиться здесь невозможно. Оба они аутсайдеры, за годы учебы так и не ставшие в школе своими. Подруги недолюбливали Сару за то, что она предпочитала им общество ребят, а мальчишки-сверстники – за то, что она без всякого труда определяла, кто из них чего стоит. Уж слишком умной и ловкой она была, а еще плевать всегда хотела на то, что о ней подумают. Так что свой обед Сара, как правило, съедала в одиночестве, листая последний номер журнала для автомобилистов «На дорогах и треках» или зачитанный томик «Постороннего» Альбера Камю.

На уроках истории Натан вечно усаживался за ней, и затылком Сара постоянно чувствовала его взгляд, скользящий от макушки вниз, вдоль спины. Изящного сложения, с интересной бледностью, почти блондин – если бы волосы его почаще бывали на солнце. Он выглядел так, будто в то время, когда все ребята болтаются где-нибудь на улице, его родители заставляют сына отрабатывать гаммы на пианино. Походка у него была довольно странной, раскачивающейся – словно нога его ступала не на твердь земную, а на пружинный матрас.

Сара отдавала себе отчет в том, что оценивает его, примеряет к себе, – хотя и не совсем понимала, почему именно его. Не желая размышлять на эту тему, она решила пойти на поводу у провидения – и рванулась вперед. Придя на вечеринку, которую устроил кто-то из одноклассников, пользуясь отъездом родителей, Сара сразу увидела Натана. Он сидел на кушетке и прихлебывал пиво, вежливо отвернувшись от соседствовавшей с ним парочки, готовой растаять в объятиях друг друга. Тут-то Сара и вспомнила о пророчестве цыганки. Она пересекла комнату и опустилась на колени у самой кушетки.