Татьяна Голубева - Соблазн гнева

Горничная втянула голову в плечи, словно испугавшись, что ее ударят, и чуть слышно пробормотала:

– Простите…

Дикулов вдруг заметил, что лицо горничной ему вроде бы совсем незнакомо.

– Ты давно работаешь? – сухо поинтересовался он.

– Третий день, – совсем уже шепотом ответила девушка.

– А… тогда понятно. Ладно, иди. Все в порядке.

Но на самом деле никаким порядком тут и не пахло. Сергей Пафнутьевич еще с полгода назад обратил внимание на то, что горничные в его доме меняются как-то уж очень часто, но последняя, кажется, не продержалась и недели. Не слишком ли мало?

Войдя в гостиную, где его супруга смотрела очередную то ли бразильскую, то ли мексиканскую драму, господин Дикулов достал из кармана пиджака маленькую коробочку.

– Инна, я тут тебе кое-что купил…

Супруга лениво повернула голову, но, увидев на ладони мужа многообещающую вещицу, тут же вскочила с кресла, как подброшенная пружиной.

– Ай, что это, пупсик?

Сергей Пафнутьевич поморщился, как от зубной боли.

– Сколько раз тебя просил! Что за идиотское словечко – «пупсик»?! Я тебе что, кукла?

– Прости, милый, – небрежно бросила Инна, осторожно беря коробочку. – Прости, дорогой. Это от чувств. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Вот и вырываются слова… ну, для меня это звучит очень нежно. Не сердись.

– Да я и не сержусь, – мгновенно растаял господин Дикулов. Он всегда таял, когда супруга признавалась ему в любви.

Правда, иногда в его деловую, до невозможности занятую душу вкрадывалось легкое сомнение… В самом ли деле Инна без ума от него? Ведь если хорошенько подумать – что в нем любить, кроме денег? Ни внешности, ни образования, ни настоящего воспитания… в общем, как говорится, ни рожи ни кожи. Впрочем, кто поймет женщину?

– Нравится? – самодовольным тоном спросил он, видя, как вспыхнули глаза супруги, надевшей на средний палец правой руки авторский перстень с крупным изумрудом, окруженным звездной россыпью мелких бриллиантов.

– Ох!.. – восторженно выдохнула Инна. – Красота неописуемая! Спасибо тебе, родной!

И она абсолютно искренне обняла мужа и поцеловала его в лоб… немножко сверху, поскольку была на шесть сантиметров выше его ростом. А когда надевала туфли на высоченных каблуках – то и на все пятнадцать.

– Инна, – серьезно сказал Сергей Пафнутьевич, отстраняясь от супруги, – я заметил, у нас опять новая горничная. Почему ты их так часто меняешь?

– Потому что дуры несусветные, – небрежно ответила Инна, любуясь кольцом. – Просто терпеть невозможно. Все путают, все невесть куда засовывают!

Вообще-то привычкой засовывать все невесть куда в первую очередь страдала сама Инна, и господину Дикулову это было отлично известно. Поэтому он решил проявить строгость.

– Вот что, дорогая, – серьезно сказал он. – Давай договоримся. Новую горничную ты выгонять не будешь. Хотя бы полгода. Пусть девочка не спеша учится работать. В конце концов, можно взять еще одну, уж вдвоем-то наверняка справятся.

Инна отошла к широкому креслу, медленно опустилась в его парчовые глубины и прищурилась на мужа.

– Так-так! – зловеще произнесла она. – Не выгонять, значит? Крошка настолько тебе понравилась, что ты хочешь во что бы то ни стало удержать ее в доме?!

Господин Дикулов тогда только и мог, что тяжело вздохнуть. И с сожалением подумал, что о мирном вечере наедине с любимой супругой можно забыть. Его ожидала очередная сцена ревности…

Сергей Пафнутьевич осторожно, прислушиваясь к своему телу, повернулся на бок. Ну как оно могло случиться, черт знает, что такое… Почему вдруг его сердечный клапан оказался в таком состоянии, что либо его менять прямо сейчас, либо помирать? Вот еще чудеса!

Супругу он велел и близко не подпускать к его палате. Уж скорее бы она окончательно стала бывшей супругой… но адвокат, приходивший вчера, осторожно намекнул, что процесс по расторжению брака скорее всего приостановится, пока господин Дикулов лежит в больнице, хотя и особых сложностей не предвидится в свете открывшихся обстоятельств. Сергей Пафнутьевич распорядился пригласить нотариуса, чтобы до операции оформить новое завещание. Это предстояло сделать через два дня, раньше врач не позволил, заявив весьма резко, что больной пока что слишком слаб. Как будто через два дня он окрепнет!

Надо же, как долго он собирался переделать завещание в пользу новой жены! В старом все отписано дочери и племяннику, но когда Инна заявила о своей беременности, Дикулов тут же решил, что завещание необходимо изменить еще до появления нового наследника…