Елена Усачева - Влечение

Я бы тоже удивилась, если бы меня заставили работать в два часа ночи. Господи, уже два часа ночи! Если я не усну, то утром в школе буду никакая. Вот сейчас встану, открою форточку… А еще лучше схожу на кухню за шоколадкой, сладкое помогает заснуть…

Но стоило только представить, как я иду по темному коридору, прислушиваясь к каждому шороху, полная съедающего душу ожидания нападения со спины, как всякое желание пропадает.

Я, пожалуй, здесь посижу. Это как-то надежней. И открою форточку. Свежий воздух прогонит страхи.

Мне показалось или за окном мелькнуло чье-то лицо? Какой-то парень – темные волосы, глаза опущены. Слишком красив слишком правильной красотой.

Пока я соображала, грохнуться мне в обморок сразу или немного погодя, парень исчез. Как будто с той стороны к стеклу приложили картинку, а потом убрали ее.

Рассвет я встретила, сидя в углу, не в силах отвести глаз от окна. Как только на шторе появился красный отблеск зари, ночной страх начал уходить, и я заплакала. Просто потому что очень устала.

Как здорово, что солнышко в первую очередь заглядывает ко мне! Как здорово, что сегодня ясно, что небо не закрыто тучами! Как здорово, что после ночи всегда приходит утро!

От долгого сидения на полу затекли ноги, поэтому до кровати я добиралась на четвереньках. Не успела я коснуться щекой подушки, как тут же уснула.

Разбудили меня автомобильные гудки. Утро! Солнце! Сразу захотелось улыбаться. Я потянулась, прогоняя неприятные воспоминания. Ночь прошла, можно жить дальше.

– Май! Смотри, что творится! – Мама стояла около окна, размешивала в стакане свою вечную болтушку и смотрела во двор.

Май – это от мая, от Майи, от любого другого похожего имени. Мама любила все экстравагантное, в том числе как-нибудь заковыристей переиначить мое имя. Потому что она хотела, чтобы ее дочь звали необычно. А папа записал меня просто – Марией. Моя мама, конечно, не смирилась. Нет, надо знать мою маму! Она никогда и ни перед чем не пасует. Она привыкла побеждать, поэтому Машей она меня не зовет, всегда придумывает что-то необычное. За что я ее люблю особенно.

Мама терпеть не может, когда я подхожу сзади и кладу на ее плечо подбородок. Она сразу начинает возмущаться, что ей неудобно. Но я все равно так делаю, потому что мне это нравится.

Какое странное утро… Я не выспалась, но мне хорошо. И мама меня не согнала со своего плеча. Так мы и глядели вместе во двор, поперек которого стоял огромный грузовик.

Если вы живете на первом этаже, то смотреть в окно обычное занятие. А с нашего двенадцатого этажа сколько ни изучай пейзаж, увидишь крыши, еще раз крыши да еще небо и маленьких человечков на улице. Но тот грузовик большой. Даже нам было хорошо видно.

– Ты смотри, что делают! Ничего себе комодик!

Из грузовика двое рабочих выгружали вещи. Делали они это неторопливо.

– Будешь? – Мама повернула ко мне свой стакан. От резкого запаха масла в сочетании с чем-то еще, от вида взболтанного яйца мой желудок возмущенно заурчал.

– Ну, мама… – зажала я нос, сползая с ее плеча.

Моя мама уникум. Ей за сорок, а выглядит она не старше тридцати. И заметьте – никакой химии и подтяжек. Только здоровый образ жизни. По утрам энергетический коктейль собственного приготовления, на обед отруби с кефиром, на ужин – огуречная маска на лицо. Спортзал, бассейн, правильный режим, вечная улыбка. Иногда мне хочется быть на нее похожей. Но длится это недолго. Я не способна на подвиги с диетами и физкультурой. Мне хватает фехтования и верховой езды. По утрам же я люблю пить кофе, а не гоголь-моголь.

Я демонстративно громко поставила на стол чашку, щедро насыпала в нее две ложки коричневого порошка, залила кипятком, шлепнула на толстый кусок белого хлеба кружок вареной колбасы.

– Триста килокалорий, – прищурившись, оценила мой завтрак мама.

– Растущий организм.

Такие пикировки у нас были в норме.

– Я тебе сделала салат из морской капусты. Ламинария укрепляет ногти и волосы.

Я глянула на свои пальцы. Да, ногти у меня не самые лучшие, легко ломаются. А еще я их раньше грызла. Теперь нет. Волосы у меня секутся. Сильно. Из-за того, что я постоянно затягиваю их в хвост.

– Бессонные ночи над учебниками дают о себе знать.

Я отодвинула от себя бутерброд – с такими разговорами всякий аппетит пропадет. Сесть, что ли, на правильную диету? Стану неотразимой, и все парни нашего класса окажутся у моих ног. Я буду идти, а они станут складываться за мной штабелями.