Элейн Гудж - Любящие сестры

Приняв эту бессильную ярость за печаль, он прижал ее к себе, бесцеремонно похлопывая по спине, будто из желания приободрить.

– Да, я тоже очень тоскую по ней, – забормотал он. Она попыталась освободиться, но он только крепче сжал руки. Это была уже не просто ласка, а объятия. Он гладил ей спину ниже талии, ее бедро. Грубая щека прижалась к ее лицу, горячее, усилившееся дыхание обдавало ухо.

Ее стало тошнить.

Высвободив руки, она изо всех сил пихнула его и вскочила. Во рту появился металлический привкус. Показалось, что ее на самом деле сейчас вырвет.

– Извини, я должна почистить зубы, – процедила она первое пришедшее в голову.

Затем кинулась в ванную и заперла дверь на задвижку. Наполнив ванну, целый час просидела в горячей воде, пока пальцы на ногах не стали напоминать вымоченные изюмины.

Когда она возвратилась в комнату, Вэла там не было. И сегодня весь день она старалась не попадаться ему на глаза. Но теперь он вернулся, и, если ему вздумается снова забраться к ней в комнату, запертая дверь его не остановит.

И словно в продолжение ее мысли Энни услышала звук хлопнувшей входной двери и вслед за тем шаги по плитам фойе. Она затаила дыхание и сидела так до тех пор, пока перед глазами не поплыли красные пятна.

Теперь звук шагов послышался на лестнице: тяжелые, размеренные, но чуткие, как у человека, обученного восточным приемам нападения. У самой двери в ее комнату шаги замедлились… утихли совсем. Она не сомневалась, он слышит, как безумно колотится ее сердце.

Прошла целая вечность. Затем шаги стали удаляться и, заглушенные ковром, постепенно затихли в дальнем конце коридора, где располагались его апартаменты.

Дыхание ее прорвалось неистовыми глотками, так что закружилась голова. Жар и слабость охватили все тело, словно в приступе лихорадки. Кожа покрылась испариной. Хорошо бы сейчас поплавать. Бассейн – прохладный, успокаивающий – вот что ей сейчас нужно. Но сначала надо выждать, пока не будет полной уверенности, что он лег в постель.

Наконец она выскользнула за дверь, накинув ночной халат, пересекла на цыпочках темный холл и быстро пошла по толстому ковру к узкой лесенке для слуг, которая привела в кухню, затем на внутреннее крыльцо и дальше, во внутренний дворик.

Проходя мимо полуоткрытой двери в комнату Лорел, Энни, чуть помедлив, скользнула внутрь. Младшая сестренка, спящая на спине с изящно сложенными поверх одеяла маленькими руками, напомнила ей репродукцию, которую в прошлом году показывал в классе учитель рисования мистер Хоник. Это была знаменитая картина Милле. Утонувшая Офелия плывет по реке, запрокинув к небу неподвижное бледное лицо, и длинные золотые волосы струятся вслед за ней, словно стебли водяной элодеи.

У Энни даже сердце зашлось от внезапной тревоги. Едва сообразив, что делает, она кинулась к кровати, напряженно прислушиваясь к дыханию спящей.

Конечно, та дышала. Но так слабо, словно бриз, проникающий через открытые окна. Энни немного успокоилась. Не бойся, Лори, я тебя никому не отдам. Я сама буду заботиться о тебе.

В этот миг на нее с неожиданной силой нахлынули воспоминания о том случае, когда Лорел, не более двух лет от роду, заболела скарлатиной. О, этого нельзя забыть до конца жизни! Заглянув в колыбель, Энни обнаружила, что девочка задыхается, ловя воздух широко открытым ртом. Лицо ее было пунцового цвета, крошечные ручки беспокойно метались по одеялу. Энни было около восьми лет, и она до смерти перепугалась. Схватив ребенка, кинулась бежать через весь дом, призывая мать. Дыхание толчками вырывалось из хрупкой грудки Лорел, приводя Энни в отчаяние ужасным хрипящим звуком. Как ни мала была сестренка, она все же оказалась чересчур тяжелой ношей для Энни, которая едва удерживала ее своими детскими руками.

Наконец она нашла Мусю на диване в гостиной в полном бесчувствии, вымотанную, как решила Энни, бессонной ночью у постели больной Лорел, и пустая бутылка из-под бренди стояла возле нее на журнальном столике. Рыдая, Энни трясла и била ее, кричала в уши, пытаясь разбудить. Но Муся не подавала признаков жизни. В доме больше не было ни души. У Бониты как раз был выходной, Вэл тоже куда-то умчался. В полной безнадежности Энни думала: «Я еще маленькая, я не могу сама спасти Лори!» Но в голове уже звучал требовательный голос – действуй!

Она вспомнила, что давным-давно, когда у нее самой был сильный кашель и хрипы в груди, Муся устроила ей парную баню, и после этого ей стало гораздо легче.