Изабель Вульф: Собачье счастье

Я тогда временно работала в Ист-Хэме, замещая постоянного ветеринара. Как-то утром на пороге возникла женщина лет сорока (видимо, заядлая посетительница солярия). Она привезла карликовую гладкошерстную таксу – каштаново-черную. Псу на вид было не больше года. Зверек выглядел взволнованным, что вполне естественно для таксы. У представителей этой породы всегда такой вид, как будто на фондовой бирже только что произошел обвал. А этот таксик, казалось, предчувствовал конец света. И чутье его не обманывало: когда я поставила животное на стол и спросила хозяйку о причине ее прихода, она заявила, что пес только что «напал» на ее дочь, и она хочет, чтобы его усыпили. Пораженная, я стала расспрашивать клиентку о подробностях происшедшего, и она объяснила: оказывается, ее пятилетняя дочь «совершенно невинно» играла с псом, как вдруг он «злобно цапнул» ее за руку. Когда я с сочувствием поинтересовалась, пришлось ли накладывать швы, хозяйка собаки ответила, что рана не настолько серьезна, но все-таки «подлый маленький негодяй укусил ребенка до крови».

– Бывало ли с ним такое раньше? – спросила я, разглядывая таксика, имевшего прямо-таки трагический вид (еще бы – после таких-то ужасов!).

– Нет, – призналась посетительница. – Это впервые.

– И вы хотите, чтобы я его усыпила?

– Да. Иначе это может повториться, не так ли? Может случиться и что похуже. Разве можно держать у себя злую собаку? – фыркнула она. – Уж во всяком случае, не с детьми. А если он укусит не моего ребенка, а чужого, то дело вообще дойдет до суда.

– Мне понятна ваша озабоченность, но вы видели, что случилось?

– Вообще-то нет. То есть не совсем. Я услышала крик Лии, а потом бедняжка вся в слезах прибежала на кухню и сказала, что он укусил ее за руку. Взял и укусил – ни с того ни с сего, – с уверенностью добавила клиентка, – вот так! – она щелкнула наманикюренными пальцами в подтверждение своих слов. – Наверное, у него скверный характер. Я вообще не хотела заводить собаку, но мой муж купил эту таксу через друзей. Между прочим, он выложил за негодяя четыре сотни, – пробормотала она с досадой. – А еще говорят, таксы хорошо относятся к детям!

– Знаете, обычно так и есть. Таксы действительно очень ласковы.

– Слушайте, я не собираюсь испытывать судьбу. Он укусил мою дочь, и это ему с рук не сойдет! – гневно воскликнула женщина.

– Но ведь есть временные приюты для животных. Поймите, это несправедливо…

– Да кому нужна такса со скверным характером? Все, я приняла решение, – заявила она, резким движением открывая сумочку. – Вы мне только скажите, сколько я вам должна.

Я уже намеревалась идти к главному врачу, поскольку ни в какую не хотела усыплять бедолагу, как вдруг заметила, что таксик тихонько поскуливает и мотает головой. Тогда я приподняла его висящие уши и заглянула внутрь. Из левого уха торчал обломок детской вязальной спицы.

– Боже мой, – выдохнула я и, крепко держа собаку, осторожно извлекла острый предмет. – Вот почему он укусил вашу дочь.

Некоторое время посетительница молча разглядывала спицу.

– О… Что ж… как я и сказала, она играла с собакой, не так ли? Она просто играла. Ей всего пять лет.

– Да вы хоть представляете себе, какая это боль?

– И все-таки он не должен был ее кусать, правда ведь?

У меня просто отвисла челюсть.

– А что еще он мог сделать? Обратиться к ней через адвоката? Позвонить в общество защиты животных? Он пес, и он поступил так, как любая другая собака на его месте.

– Да, но…

– Здесь нет никаких «но»! Мы говорим о поведении собак. Если мы дурно с ними обращаемся, они могут и укусить. А что бы, интересно, сделали вы, если бы спицу воткнули в ухо вам? Представляю себе вашу реакцию!

– Я хочу его усыпить, – настаивала хозяйка собаки, тыча в меня пальцем, унизанным кольцами. – Это моя такса, и я хочу ее усыпить.

– Нет, – вежливо, но твердо сказала я. – Я отказываюсь убивать вашу собаку.

Женщина не на шутку оскорбилась и заявила, что в таком случае отправится к другому ветеринару. Но я опередила ее, любезно сообщив, что нет необходимости «искать счастья в другом месте», поскольку я с радостью оставлю «ее любимца» у себя. После минутного колебания она удалилась, одарив меня на прощание взглядом, сочетавшим враждебность со стыдом (необычная смесь). Поскольку она так и не сообщила мне имя пса, я назвала его Германом. Герман-германец. Было это четыре года назад.

Больше всего меня удручал тот факт, что несчастный пес ужасно огорчился, когда хозяйка ушла. Он долго и безутешно выл. Возможно, он бы не так сокрушался, если бы я смогла сообщить ему горькую правду.