Кирк Дуглас - Дар

– В чем вы нуждаетесь, Том? Я могу чем-нибудь вам помочь? – выдавила из себя наконец Патриция.

– Да, пожалуй… Еще бы парочку годков жизни.

Патриция закусила губу.

– Простите.

Том смотрел на нее чуть смягчившимся взглядом. В порыве жалости Патриция наклонилась поцеловать его.

– Не надо, – резко бросил он и отвернулся к стене.

– Я вернусь, Том, – сказала Патриция.

Она торопливо вышла из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь, поскольку оставаться там больше не могла. У лифта она привалилась к стене, пытаясь осмыслить происходящее.

Она вошла в лифт и уже собиралась нажать на кнопку, когда се нагнала сестра, что-то держа в руках.

– Доктор Киган хочет, чтобы вы приняли у него это.

Патриция посмотрела на небольшой сверток в коричневой упаковке, перетянутой ленточкой, и, не сказав ни слова, взяла его.

Она вяло держала сверток в руке, спускаясь в лифте. В вестибюле ей пришлось опуститься в кресло, так как ноги отказывались служить. Осторожно, стараясь не порвать бумагу, она развернула обертку. Внутри оказалась резная деревянная коробочка, исписанная какими-то иероглифами. Открыв ее, Патриция невольно заморгала. Перед ней сверкала россыпь бриллиантов. Осторожным движением руки она извлекла из шкатулки ожерелье, которое когда-то сама пожертвовала на больницу, руководимую Томом, на благотворительном обеде в его честь. Здесь же она обнаружила короткую записку.

«Мне очень жаль, что я не доверял вам настолько, чтобы открыть свою главную тайну. Она казалась мне слишком мрачной, чтобы извлекать ее на свет. У меня не хватило смелости – но тем самым я обидел вас, обидел ту, которая менее всего этого заслуживает. Простите меня, если сможете.

Вы дали мне это в знак любви. Любовь – бесценный дар. Примите, пожалуйста, и мою любовь тоже.

Том».

– Какого черта ты тут околачиваешься? – заорал Эмилио.

Мигель никак не отреагировал на его возглас. Поглощенный собственными мыслями, он мерял шагами грязную тропу, окружающую переполненный загон для быков. Запертые там звери рассерженно ревели.

– Мигель, ты слышишь меня? – не отставал Эмилио.

– Толпе это вроде бы нравится.

– Что за вздор! Да здешние жители просто ошалели от радости из-за того, что к ним, в маленький занюханный городишко, приехал сын великого Пауло Кардиги. А какого дурака он из себя строит – на это им наплевать.

Мигель через плечо смерил друга убийственным взглядом.

Но тот заговорил еще громче:

– Смельчак какой выискался. Не удостаивает быка взглядом, вступая с ним в прямой контакт! Он мог тебя изуродовать!

Мигель остановился и, перегнувшись через массивную бетонную стену, заглянул в загон, где беспрестанно колыхалась обтянутая черной шкурой мышечная масса.

– Но ведь не изуродовал, – хладнокровно возразил он.

– Скажи спасибо Ультимато! Только он и обратил на быка хоть какое-то внимание!

Мигель заскрежетал зубами.

– Кончай болтать ерунду! Что тебе от меня нужно?

Эмилио собрался с духом.

– Мне нужно, чтобы ты работал с быком, точь-в-точь как у меня в поместье. Как ты работал, когда глаза твоего отца сияли гордостью за сына!

– Он следил за тем, как я сижу на коне. Быка он, думаю, просто не заметил.

– А сегодня, как мне кажется, не заметил быка ты сам! Мигель повернулся лицом к другу.

– Эмилио, когда я задумал вновь принять участие в корриде, мне казалось, будто все будет, как в доброе старое время, – но мне не восстановить своих былых ощущений. Они просто… как бы тебе сказать… исчезли.

– Ах ты черт! Это еще что за напасть! Твои ощущения вернутся к тебе, когда ты сумеешь сосредоточиться на том, чем занимаешься.

На минуту в разговоре возникла напряженная пауза.

– Мигелино, умоляю тебя… В ближайшую пару недель постарайся все-таки сосредоточиться на них. – Эмилио указал на быков. – Это твои враги. Посмотри на них! Они только того и ждут, чтобы убить тебя. Один из них лишил тебя ноги. И ты хочешь, чтобы другому удалось завершить начатое тем, первым?

Взгляд Мигеля машинально обратился в сторону, куда указывал Эмилио. Быки мотали могучими головами, нетерпеливо били землю копытами; их словно бесило то, что их заперли в столь ограниченном пространстве. Еще пару дней назад они привольно бродили по лугам – а теперь оказались пленниками, которых перед отправкой на бойню ждет еще смертельный поединок с человеком.

Один могучий бык отделился от остальных и приблизился к Мигелю. Он негромко ревел и из его черного рта высовывался наружу длинный алый язык, которым бык хлопал себя то по одной ноздре, то по другой. Он казался изумительной статуей, полуденное солнце играло на его черных боках и янтарных рогах. Затем он поднял голову, посмотрел на Мигеля и глухо заревел. Что он пытался сказать человеку, возможно, своему будущему сопернику?