Кирк Дуглас - Дар

Прежде чем продолжать, он подождал, пока не затихнут аплодисменты.

– Она заставляет нас не забывать о том, что мы все живем в одном мире, что нам нужно помочь этим бедным испуганным людям… этим детям, на головы которых обрушиваются бомбы… Им, конечно, больше всего хочется, чтобы их оставили в покое, но оставить их в покое значит обречь их на верную гибель.

Патриция была тронута. Доктор между тем продолжил:

– Всех нас, собравшихся здесь сегодня вечером, объединяет одно: забота о ближнем. – На мгновение умолкнув, он с улыбкой окинул взглядом сидящих за столом. При этом он успел заглянуть в глаза каждому. – Я благодарю вас за вашу поддержку. Да благословит всех вас Господь!

После того, как затихли аплодисменты, Патриция смущенно поднялась с места. В зале воцарилась напряженная и почтительная тишина.

– Том, – мягко начала она. – Вам не нужно нас благодарить. Напротив, это мы должны поблагодарить вас. Мы остаемся в безопасности и живем в комфорте, а вы ежедневно рискуете жизнью в охваченной пламенем войны стране. – Она подняла бокал. – Я пью за доктора Томаса Кигана и за удивительные дела, которые он совершает!

– За доктора! За доктора! – разнеслось по всему залу. Поставив хрустальный бокал, Патриция продолжила свою речь.

– Мужчины, собравшиеся за этим столом, уже доказали свою корпоративную и личную щедрость. Но и нам, женщинам, не след отставать от них.

Подняв руку к горлу, она прикоснулась к застежке своего ожерелья. Сняла его, подержала в руке, любуясь тем, как играет пламя свечей в гранях бриллиантов.

– Вот моя лепта. Прошу вас присоединиться. Она положила ожерелье на стол.

Молчание прекратилось, обеденная зала взорвалась оглушительными рукоплесканиями. Затем статная дама почтенного возраста поднялась со своего места, сняла с руки браслет с изумрудами и положила его на стол возле ожерелья Патриции. Другие женщины последовали ее примеру. И скоро стол весь искрился драгоценностями всех названий, форм и достоинств.

Патриция украдкой посмотрела на Тома – в глазах у него были слезы.

Торжественный ужин затянулся, и, прощаясь с гостями, Патриция испытывала облегчение.

Том все еще сидел за роялем. Он удалился к инструменту, когда подали кофе. Джоанна уговорила его сыграть что-нибудь Коула Портера. «Ты забралась в меня…», – пел он, и взгляд его настойчиво искал при этом Патрицию, которая с трудом удерживалась, чтобы не раскраснеться.

Люди не торопились расходиться по домам – верный признак того, что вечер удался на славу. Принеся посильную жертву, чтобы помочь тем, кому повезло в жизни куда меньше, они теперь испытывали гордость и самоуважение. Патриция улыбалась – кое-кто из дам расстался со своими побрякушками с явным неудовольствием, но зато детское отделение было теперь гарантировано. Овчинка стоила выделки.

Джоанна, расставшаяся в благотворительных целях со своею убранной рубинами диадемой, уходила последней.

– Дорогуша, – сказала она в дверях, – у меня возникло искушение расстаться с этим браслетом. – Она прикоснулась к массивному золотому браслету с бриллиантами у себя на запястье. – Но уж больно тяжело он мне достался. – Затем она влажными губами чмокнула Патрицию в щеку и, глядя на Тома, громко шепнула ей на ухо. – Жирный кусок ты себе отхватила! Одобряю!

Патриция, проводив последнюю гостью, вернулась в гостиную.

– Все, я надеюсь, ушли? – поинтересовался Том.

– Да, наконец-то. Может быть, немного коньяку?

– Нет-нет, я и так порядочно набрался.

– Тогда кофе?

– Больше всего мне хотелось бы немного поспать.

– Ну, конечно, вы, должно быть, очень устали.

Но он и не думал подняться из-за рояля. Вместо этого, Том принялся наигрывать, подпевая себе: «Ночью и днем лишь об одном…» Оторвав руки от клавиш, он повернулся лицом к Патриции.

– Любимая песня моей матушки. Она была учительницей музыки и научила меня играть на рояле.

– А я и не знала, что вы так хорошо играете… как настоящий профессионал.

– А я и был профессионалом. Учась на медицинском факультете, я подрабатывал, играя в барах.

Он встал, потянулся.

– Мне пора. Я и так наверняка злоупотребляю вашим гостеприимством.

– Да что вы!

Она пошла вслед за ним в вестибюль, изо всех сил желая придумать что-нибудь, что могло бы заставить его задержаться. Коньяк она ему уже предлагала, кофе тоже…

У дверей он взял ее за руку.

– Как мне отблагодарить вас?

– Да что вы!.. Это я должна благодарить вас за то, что вы вдохнули смысл в мою жизнь… ведь деньги деда – это такая обуза. Мне хочется сделать куда большее.