Элейн Гудж - Последний танец

– Так это правда? – Алекс вскинула голову. – Он собирался бросить маму ради Лианн?

– Не знаю, – с сомнением сказала Берил. – И вряд ли мы когда-нибудь узнаем наверняка.

Внезапно Алекс все поняла, и туман рассеялся.

– Так это вы были у мамы до того, как к ней пришла Лианн? Вы решили положить этому конец и сделали все, чтобы представить эту связь не просто как очередное отцовское увлечение, а как страшный, отвратительный грех. И вы рассказали ей все.

Берил обратила к ней каменное лицо с ярко накрашенными губами.

– Да, я поведала Лидии все без утайки.

– Боже мой! Как она к этому отнеслась?

– Лидия ничего не сказала, только побелела как мел и молча указала мне на дверь. – Берил уронила голову на руки и всхлипнула. – Бедная, бедная Лидия!

– Если вы все это знали, то почему молчали? Ее же могут упрятать в тюрьму пожизненно!

Берил подняла на нее глаза с размазанной тушью.

– У меня не было другого выхода, разве ты не понимаешь? Если Лианн даст показания, как это отразится на ее судьбе? Узнав, что Тайлер – плод кровосмешения, люди поймут, что он такой от рождения, и жизнь Лианн превратится в кошмар. Вместо того чтобы ухаживать за ребенком-инвалидом, она сама будет сидеть в тюрьме.

– Значит, вам наплевать на всех остальных? – Алекс вскочила.

Берил взглянула на нее снизу вверх и усмехнулась.

– Думаешь, твоя мать придерживается другого мнения? Она ведь тоже могла все рассказать. Ты не спрашивала себя, почему Лидия молчит?

– Вы не вправе решать, что лучше для моей матери!

– Ты сама поступала точно так же и хранила его грязные тайны. – Берил смерила Алекс презрительным взглядом. – О, не изображай удивления. Я все про тебя знаю. Я часто видела вас вместе – вы напоминали заговорщиков. Берн посвящал тебя во все, а ты молчала. Но уверена, что про Лианн он не сказал тебе ни слова.

Алекс била нервная дрожь. Внезапно она поняла все, словно при вспышке молнии отчетливо увидела, как каждый из них сыграл свою роль и как отец манипулировал ими, используя только то, что ему было выгодно. Живой семейный организм напоминал растерзанный труп.

Алекс попятилась к двери.

– Я должна идти. – Больше ей незачем здесь оставаться. Лианн теперь может предстать только перед судом собственной совести.

Но, уже взявшись за ручку, Алекс вспомнила кое-что. Она остановилась и обернулась к Берил:

– Почему мама по-прежнему любила его? После всего, что произошло?

Берил затушила сигарету. Глаза ее лихорадочно блестели на помертвевшем лице. Тихо и удивленно она произнесла:

– Верн был не такой, как все. Подобного ему не было и не будет. И это самое ужасное, как ты не поймешь? Его невозможно забыть.

Алекс почти на ощупь пробиралась по тропинке к своему автомобилю, как вдруг из темноты вынырнули слепящие фары. Заслонившись рукой от яркого света, Алекс увидела машину Лианн. Та вышла, держа пакет с покупками, и медленно направилась к Алекс.

– Привет, Алекс!

– Привет.

– Тебе надо было сначала позвонить.

– Зачем? Чтобы ты меня не пустила?

Хриплый смех Лианн так живо напомнил Алекс ее мать, что она невольно поежилась.

– Да нет, почему же. – В тусклом свете фонарика, висевшего над крыльцом, лицо Лианн казалось бледным и усталым.

В субботу у нее был единственный выходной. Алекс вдруг стало жаль ее. То, что сделала Лианн, простить нельзя, но сейчас вся ненависть к ней сменилась состраданием. В глазах Лианн промелькнуло затравленное, испуганное выражение.

– Я все равно собиралась уходить, – сказала Алекс.

– Ты разговаривала с моей матерью? – насторожилась Лианн.

– Да. У нас была довольно продолжительная беседа. За все годы, что я ее знаю, мы впервые поговорили по душам.

– Да, мама такая – мне она и двух слов не сказала, пока я росла, а я ведь ее дочь. – Лианн притворно рассмеялась, но смех ее тут же угас.

«Она пытается все свести к шутке, но теперь ей это не удастся», – подумала Алекс.

– Берил помнит о том, что ты ее дочь, и ревностно блюдет твои интересы. – Алекс смерила ее ненавидящим взглядом.

– Знаю. – Лианн покраснела. – Алекс, а ты? Неужели ты хочешь заставить меня свидетельствовать в суде? Знай, я буду все отрицать, клянусь. Ведь иначе моя репутация, карьера – все погибнет. А Тайлер… – Глаза ее наполнились слезами. – Ты и понятия не имеешь, что значит любить того, кто никогда не будет любить тебя.

– Уж это я знаю не понаслышке, – возразила Алекс, подумав об отце. Как бы ни притворялся отец, он никогда не любил ее так, как ей того хотелось.