Елена Купцова - Другая жизнь

Когда он достал нож, она вся как окаменела. Расширенными, черными, как омуты, зрачками следила за приближением сверкающего острия к своему лицу. Он провел тонкую линию от уха к уголку рта, легко, почти не нажимая. Из-под ножа сразу побежали струйки крови. Красиво было поначалу, не то что потом. А она все смотрела на него, не отрывая глаз, как загипнотизированная.

— Говори, сука, где она? В лоскуты порежу, слышишь?

— И так ведь порежешь, разве нет? — спросила она, с трудом разлепляя губы. — И ее тоже, если найдешь…

— Нет! — Он в ужасе мотнул головой. — Ее — нет.

— Порежешь, — убежденно прошептала она. — Куда ты от себя денешься?

От этих ее слов будто что-то замкнуло внутри. Огненная вспышка обожгла мозг. Он как с цепи сорвался, кромсал, резал, колол направо и налево. От ее страшных криков гудела голова.

— Убей меня! Убей поскорее!

— Где! Где прячешь ее? Где?

— Апреле… — Она вдруг дернулась и затихла.

— Где! Где! Где?!

Он не сразу понял, что кричит он один. Рухнул на пол рядом с ее неподвижным истерзанным телом, спрятал лицо в колени. Кровь, везде кровь, даже под закрытыми веками.

Апреле… Где это? Апрелевка, Апрелевское, Апрелево. Сколько их по всей России…

Поднялся, пошатываясь, опираясь спиной о стену. Как был, в одежде, встал под душ. Бурая вода, свиваясь в водоворот, стекала в дырочку ванны. Кровь, много крови. Он долго стоял под душем, а вода все не светлела. И тогда он понял, что никогда с себя эту кровь не смоет. Она всегда будет на нем.

Тихо, по-собачьи подвывая, он выбрался из квартиры и побрел вниз по лестнице, оставляя за собой темные следы. Они теперь всегда будут кровавыми.

— Притормози-ка, Сева, поменяемся.

Вадим перебрался за руль. Сева пристроился рядом. Его ничуть не удивила просьба шефа. Вадим Петрович любил иногда «порулить» за городом, на открытой дороге. По обе стороны бескрайние поля, и можно дать себе волю. Проветрить мозги, забыть на время о нескончаемой мышиной возне оставшегося за спиной огромного города.

Уже начало смеркаться. Вадим утопил педаль газа. Хотелось добраться до усадьбы до наступления темноты и своими глазами увидеть, что там и как.

Он внимательно выслушивал еженедельные доклады архитектора Зверева, изучал фотографии, которыми тот его регулярно снабжал. Но одно дело снимки, а другое — увидеть все самому в естественном антураже, красках, запахах, ощутить себя в этом новом-старом доме и понять наконец, нужно ему все это или тут очередная блажь, простое вложение капитала и утеха пустого тщеславия.

Впереди на дороге замаячила одинокая фигура пешехода. Он замахал рукой, но, вовремя разглядев; что тачка-то навороченная, отвернулся и зашагал дальше, засунув руки в карманы потрепанных джинсов.

Неожиданно для самого себя Вадим затормозил, что было решительно против правил.

— Спроси, может, его подвезти? — повернулся он к Севе. Тот изумленно вылупил на шефа глаза. Что-то новенькое.

— Вадим Петрович!

— Спроси.

Сева не решился более возражать и приспустил стекло.

— Эй, парень, тебе куда? Может, подбросить?

Тот повернул к ним круглое курносое лицо с растерянной и какой-то даже испуганной улыбкой и замотал головой. Вадима поразили его глаза, блеклые в белесость, почти прозрачные.

В какую-то минуту ему даже показалось, что у парня и вовсе нет глаз.

— Далеко еще до Апрелева?

— Далековато. К ночи только дойдешь.

Парень удовлетворенно кивнул, как будто именно этой информации и ждал, развернулся и, ссутулившись, потопал дальше.

— Странный парень. Вроде как не в себе, — сказал Сева. Вадим только пожал плечами. Эта случайная встреча почему-то оставила на душе неприятный осадок.

Машина летела вперед почти бесшумно, плавно подскакивая на выбоинах. Мимо проносились деревни, дачные поселки, потом пошли леса, холмы. Вот и знакомый поворот. Слегка притормозив, Вадим резко вывернул руль.

Тут он увидел, что машина несется прямо на неизвестно откуда взявшегося велосипедиста. Нога непроизвольно легла на тормоз, утопив педаль до самого пола. С раздирающим уши скрежетом и визгом машина вынеслась на противоположную сторону дороги, дернулась и встала.

Вадим в мгновение ока выскочил из машины и бросился туда, где еще вращались колеса перевернутого велосипеда. Седока с дороги не было видно. Вадим с пыхтящим ему в спину Севой добежали до обочины и заглянули в кювет.

Неподвижная, распластанная на земле фигурка. Бледное лицо в облачке разметавшихся каштановых волос. Девушка.