Сесиль фон Зигесар - Другие так не умеют

В: Дорогая Сплетница!

Я — добровольный член приемной комиссии в нашем колледже, входящем, между прочим, в Лигу плюща, и мы с подругами убили кучу времени на обхаживание одной будущей абитуриентки, поскольку считаем ее идеальной студенткой для нашего заведения. Она красивая, умная и талантливая — как и мы. Загвоздка в том, что она не ответила нам ни на один мейл. Знаю, что это звучит избито, но как ты думаешь, если мы ей вышлем, ну, набор косметики или что-то в этом роде, это подействует?

Принстонская

О: Дорогая Принстонская!

Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли.

Сплетница

Ч в магазине «Тауэр рекордз» покупает пиратскую копию последнего сингла «Рэйвс» в исполнении не кого иного, как Д, вроде бы самого нелюбимого для него человека всех времен. Перед чем же он не устоял — перед музыкой или перед текстами? К и И пробуют противоугревую продукцию «Ориджйнз» в магазине на Мэдисон-авеню и случайно роняют несколько баночек в свои сумки от «Тодз», когда продавщица отвернулась. Б и В соблазняют разносчика из супермаркета коробкой трюфелей «Годива», чтобы он помог им донести сумки на три пролета к дверям квартиры. А что это у них в окнах — уж не черно-белые ли занавески с каймой и аппликациями? Похоже, они обе учатся идти на компромисс!

На этой неделе я собственными глазами видела, как мои одноклассницы висели под школой после уроков, обсуждали свои планы на лето и пили ледяной латте. А всего пару недель назад мы прогуливали уроки, чтобы позагорать в парке с МРЗ-плеерами в ушах, почти не разговаривая. Теперь мы не знаем, куда себя деть, и боимся одиночества. Во всем виновата пасмурная, влажная, душная майская погода и тот факт, что меньше чем через четыре недели некоторые из нас расстанутся навсегда. А еще я уверена: что-то будет. Вот увидите, в пятницу начнется ад кромешный!

И я стопудово буду участвовать!

Вы же знаете, что любите меня!

Сплетница

Солидный трастовый фонд от прапрадеда имевше¬го какое-то отношение к изобретению застёжек на ли¬пучках, а также доходы от продаж хитового дебютника «Рэйвс» «Джимми и Джейн» принесли двадцатитрехлетнему Дамиану Полку симпатичный четырехэтаж¬ный белый особняк с красными ставнями на старой Бедфорд-стрит в Вест-Виллидж, Бедфорд-стрит состо¬яла всего из трех кварталов с вкраплениями укром¬ных ресторанчиков, уютных кафешек, исторических зданий, включая «тихий бар» времен сухого закона, и привлекала шикарных геев, выгуливавших комнатных собачек. Снаружи особняк напоминал антикварный кукольный домик, но изнутри представлял собой выставочный зал для современной минималистской белой мебели. По слухам, несмотря на то что на сцене Дамиан был облачен в разные цвета, у себя дома он ходил исключительно в белом и того же требовал от своих гостей, не разрешая приходить даже в синих джинсах.

Жаль, что он забыл сообщить кое-кому об этом правиле.

Парадная дверь стояла открытой настежь, и Серена поднялась по белой мраморной лестнице на второй этаж, наряженная в свои любимые клеши «Блу Калт», обрезанную ярко-розовую майку и невменяемую пару ярко-розовых голливудских шлепанцев на платформе, в которых нужно было заново учиться ходить. До нее доносились звуки психоделического джаза, звон бокалов и бормотание голосов.

Дженни Хампфри сидела в позе лотоса на полировааной белой крышке стола посреди белой кухни открытой планировки и пила молоко. Ее волосы были собраны в хвостики, а одета она была в белую хлопчатобумажную майку и белые хлопковые шорты.

— Привет! — закричала она, спрыгивая со стола навстречу Серене. — Дамиан говорил, что ты придешь. Он в душе. — Она босиком подбежал к Серене и вскинула свой лилейно-белый подбородок, целуя подругу в щечку. — Я так рада тебя видеть.

Ну-ну! Приветик и тебе, умница-хозяюшка! Эта Дженни ни капли не напоминала ту, что на прошлой неделе писала кипятком от приглашения побывать у Серены дома. И ей же типа запретили тусоваться с «Рэйвс»?

Вроде это что-то значит.

— Я сбежала, — прошептала Дженни. — Папа смотрел какой-то напрочь занудный документальный фильм Аллена Гинзберга. Он думает, что я у себя в комнате, рисую типа.

О, рисование… Это было ее единственное хобби в те далекие времена, когда она была еще юной и невинной.

Серена улыбнулась своей маленькой кучерявой протеже, немножко чувствуя себя не в своей тарелке. Остальные приглашенные почивали на белом замшевом раздвижном диване в сводчатой белой гостиной, примыкавшей к кухне, с головы до ног одетые во все белое, и пили гигантские порции мартини с джином, в которых плавали вареные вкрутую яйца. Одна стена гостиной была украшена белыми снежинками из бумаги (типа тех, что делают для утренников в детском саду), а на второй был изображен белый стеллаж, набитый белыми книгами.