Сесиль фон Зигесар - Другие так не умеют

— Ну да, — угрюмо ответила она.

— Я думал, может, мы сначала пару недель потусуемся, что ли. Че-нить поделаем вместе. Познакомимся поближе. Посмотрим, как пойдет, — добавил он.

Ванесса подложила под себя руки, до смущения напоминая себе одну из тех самых ненавистных ей так называемых нормальных девушек, которую какой-то крутой мэн пригласил на выпускной или как там у них называются эти костюмированные вечеринки, куда они вечно ходят, потому что это лишний повод купить новое платье. Беверли таки хотел с ней жить. Просто он хотел сначала познакомиться с ней поближе. Как интересно и здорово наконец-то познакомиться с таким умным, творческим, клевым — и сексапильным человеком!

— Ну, у меня есть еще парочка кандидатов на примете, — ответила она, не желая показаться слишком обрадованной. — Но мне нравится эта идея. В смысле, ты прав. Важно знать, с кем тебе предстоит жить.

— Точно. — Беверли допил воду, встал и отнес стакан в раковину.

Ого, он еще и убирает за собой. Он прошлепал обратно в гостиную.

— Можем встретиться на выходных или…

Вдруг Ванессу осенило. Разве можно придумать лучший способ продемонстрировать Дэну, что она способна пережить разрыв и строить свою жизнь без его эгоистичного присутствия, чем привести на его первый концерт парня?

— Кстати, завтра вечером один мой старый друг выступает с «Рэйвс». Хочешь пойти?

К счастью, Беверли был достаточно взрослым, чтобы не сходить с ума от того факта, что она знает кого-то из «Рэйвс». Он сложил ладони и кивнул головой, как монах, только сексапильный.

— Конечно. Я завтра тебе позвоню, договоримся.

Ванесса проводила его до дверей, а затем бросилась к окну, следуя за его красивой попкой жадным взглядом, пока он не прошлепал вниз по Южной шестой улице и не исчез в лабиринте старых фабричных складов, составлявших основную Часть уильямсбергского пейзажа. По воскресеньям они с Беверли, будут сидеть у этого самого окна, пользуясь тем, что оно выходит на юг, и творить. Он будет молча работать над холстом, размазывая по нему пальцами черную краску, а она будет снимать его. И оба будут… голыми.

Само собой.

Как все-таки здорово — жить с художником. Ну да, Дэн тоже был поэтом, но то другое. Он только целыми днями царапал в своих блокнотиках, заливаясь плохим кофе и с каждым часом становясь все более нервным и беспокойным.

Конечно, она будет и дальше проводить собеседования — по крайней мере в чате, — пока все не выяснится наверняка. Но она уже не сомневалась: она нашла то, что искала, нашла идеального сожителя.

Стоп. Так сожителя или соседа?

— Прошу прощения. Вы что тут делаете? — требовательно спросила Блер.

Элеонор Уолдорф и Аарон Роуз, сводный брат Блер, забрались на кровать в импровизированной спальне Блер, прикалывая к стене какую-то большую карту. Блер стояла в дверном проеме, сложив на груди руки и ожидая объяснений.

— Не говори ей, — возбужденно прошептала ее мать Аарону. На Элеонор был странноватый костюм от «Версаче», который прямо-таки кричал: неудачная покупка с пробной распродажи. Состоял он из черно-оранжевого купальника в вертикальную полоску, прикрепленного к черно-зеленым бриджам в горизонтальную полоску с помощью месива из золотых цепочек и пуговиц. Бриджи были оторочены золотом.

Почему эти мамаши всегда так падки на самые откровенные неудачи дизайнеров?

Мало того что на Элеонор был уродливый наряд, так она еще и сотворила нечто страшное со своими волосами в очередном приступе послеродовой депрессии. Утром они еще были светлыми и по плечо. Теперь же они оказались выкрашены в темно-красный и, коротко пострижены а-ля Шарон Осборн. Само собой, Блер было довольно трудно смотреть в ее сторону.

Аарон воткнул последнюю кнопку в угол карты и спрыгнул с кровати. При этом его псевдо-растаманские дреды радостно хлопнули по впалым веганским щекам.

— Не хочу тебя расстраивать, ма, но тут не обойтись без маленького разъясненьица. — Он метнул в Блер извиняющийся взгляд. — Прости, сестренка, мы хотели сделать тебе сюрприз.

Блер нормально относилась к своему сводному брату Аарону — уж точно гораздо лучше, чем к его жирному отцу-неудачнику Сайрусу Роузу, — но ее выводило из себя, когда он обращался к Элеонор «ма» или к ней «сестренка». В конце концов, его отец и ее мать поженились только на День благодарения, так что Элеонор никак не могла быть его мамой, а Блер никак не могла быть его сестрой. Несмотря на наличие у нее младшего брата Тайлера и сестренки-малютки Йель, Блер всегда считала себя единственным ребенком, кроме тех редких случаев, когда они с Сереной так близко общались, что чувствовали себя сестрами.