Сьюзен Андерсон - Будь моей, малышка

– Не знаю. – Джульетта нахмурилась.

– Видите ли, я отличный полицейский, Бутончик, и на хорошем счету в управлении. Ремни безопасности предусмотрены правилами. Так неужели вы хотите, чтобы я грубо нарушал их и возил свою пассажирку по городу непристегнутой?

– О нет, сержант, разумеется, подобного допустить нельзя.

Неужели голос, только что произнесший эти слова, принадлежит ей? Похоже, этот Дюпре чересчур умело нажимает такие кнопки в ее душе, о существовании которых она прежде даже и не подозревала.

– Вот, умница. А теперь успокойтесь и наслаждайтесь поездкой по городу.

Бью нажал на газ – машина рванулась с места, и уже через пару секунд они оказались на широкой улице.

Джульетта почувствовала, как ее щек коснулся горячий влажный ветерок, но и он не принес желаемого облегчения. Тем временем Бью нажал кнопку стереомагнитофона, и из динамиков полились звуки джаза.

Решив последовать совету Дюпре, Джульетта откинулась на спинку сиденья и расслабилась. Поправив прическу, из которой выбилась прядь волос, она некоторое время смотрела в открытое окно, а потом обратилась к Бью:

– Скажите, те деревья, которыми обсажена улица, действительно такие ветераны, какими кажутся?

– Перед вами Новый Орлеан, моя милая. – Бью снисходительно улыбнулся, и две морщинки появились в уголках его губ. – Дубы эти не самые старые в городе, но и им уже больше сотни лет.

Один бульвар сменялся другим, и вскоре они свернули на довольно узкую улицу.

– Начало Французского квартала, – бесстрастно сообщил детектив, не отрывая взгляда от дороги. – Сейчас поищу место для парковки.

Район, в котором они очутились, показался Джульетте старым и заброшенным. Здесь нигде не было видно небоскребов, а по сторонам узких аллей стояли невысокие кирпичные строения, надежно укрытые за чугунными решетками. Глядя на них, можно было предположить, что они появились тут не раньше начала девятнадцатого века; атмосферу патриархального уюта нарушали лишь царившее на улицах оживление и музыка, звучавшая из дверей многочисленных баров, секс-шопов, кегельбанов и стриптиз-холлов.

Наконец Бью удалось найти свободное место и припарковаться. Проворно выбравшись из машины и выпустив Джульетту, он быстро повел ее вдоль красочных витрин, от разнообразия которых буквально захватывало дух.

В свои тридцать два Джульетта считала себя достаточно искушенной в житейских делах, но раньше ей ничего подобного видеть не доводилось. Модные галстуки в форме пенисов, игрушечные ослики и ослиц занимающиеся любовью на глазах изумленной публики, и еще масса каких-то предметов, о назначении которых она и понятия не имела, – все это теперь находилось рядом с ней, и, чтобы познакомиться с этими забавными вещицами поближе, ей достаточно было просто протянуть руку. Никто здесь ее не знает и не обращает на нее внимания, а значит, она может сколько угодно рассматривать все, что ей только заблагорассудится.

Джульетта продолжала вглядываться в витрины, оборудованные как миниатюрные будуары с призывно улыбающимися голыми девицами в них, не пропуская также красочные плакаты, извещавшие, что за расположенными тут же дверями можно увидеть сеанс настоящего секса.

Господи, неужели все это существует на самом деле? Но крепкая хватка пальцев Дюпре убедительно подтверждала, что она не грезит.

Наконец они остановились у дверей какого-то заведения, и Бью подтолкнул ее вперед. После яркого солнечного света Джульетта не сразу смогла привыкнуть к сохранявшемуся внутри полумраку. В помещении было так накурено, что она два раза подряд чихнула.

– Простите, сержант. – Она вытащила из сумочки носовой платок и только тут поняла, что Бью все равно не слышит ее из-за чересчур громкой музыки.

Подведя Джульетту к стойке бара, Бью усадил ее на высокий табурет, и она тут же принялась осматривать зал. Прямо перед ней на невысокой эстраде извивалась полуголая девица с неимоверно большой грудью и в крохотных трусиках, выставляющих напоказ литые ягодицы. Изобразив на лице страстное наслаждение, девица томно присела, широко раздвинула колени, и тут Джульетта заметила, что из трусиков у стриптизерши торчат долларовые купюры.

Великий Боже, как же это все было здорово!

Джози Ли вытащила пудреницу и, в сотый раз проверив, не размазалась ли губная помада, тряхнула темными кудрями, а потом, вглядываясь в собственное отражение, повертела головой. Когда лифт остановился на втором этаже, Джози поспешно сунула пудреницу в сумочку и вышла. Не обнаружив никого поблизости, она нервно одернула коротенькую юбочку, провела рукой по волосам и глубоко вздохнула. «Сегодня твой день, – напомнила она себе. – Вперед!»