Татьяна Веденская: Утро после «Happy End»

– Я? Я ничего. А это кто? – слабо кивнула я в сторону неожиданно появившегося в наших рядах восьмого чуда света. Тоже в белом халате и на вид настолько напоминающий прекрасного принца высшей категории (т. е. голубые глаза, улыбка Александра Абдулова, грусть Олега Меньшикова и обаяние Федора Бондарчука. Плюс его же рост), что у меня, как говорится, в зобу дыханье сперло.

– А тебе чего?! Ты только вчера мне клялась, что у тебя с Костиком все в полном ажуре, – забеспокоилась Динка.

И ее можно понять. Нет, мы обе не были с ней моралистками, но поскольку я выходила замуж по любви и планировала жить с Костиком вечно в полной гармонии, считалось, что я никак не должна реагировать на голубоглазых красавцев. Что я вот уже четыре года и делала. Я стойко игнорировала любые поползновения на свою женскую неприкосновенность со стороны кого бы то ни было. А тут, прямо скажем, я даже сама не поняла, что это со мной такое странное произошло. И вроде бы я ничего такого не делала, а тихо цедила мартини и любовалась под звон бокалов мужчиной редкой красоты, улыбчивости и притягательности. Мне казалось, что я веду себя прилично. Да, собственно, так оно и было. Вот только… знаете, я где-то читала, что когда мужчина или женщина испытывают к кому-то симпатию, то они буквально всей кожей начинают вырабатывать какой-то гормон, способный привлечь объект. Подманить поближе. Вот и я сидела себе в своем уголке около главного врача, молчала в тряпочку, потягивала через трубочку раскрепощающее зелье, но мое тело уже автоматически изогнулось в соответствующей моим стремлениям позе. Мои губы сами собой стали мягче, краснее, влажнее, и уж не знаю что еще. И, конечно, гормон. Я вырабатывала его за все четыре года простоя. И ни одна мысль о том, что, может быть, я не права и не очень порядочно поступаю по отношению к Косте, не омрачила мою голову.

– Это наш новый окулист, – недовольным тоном сообщила Дина. – Подумаешь! Ну, просто красивый мужик.

– Боюсь, что не просто, – выдохнула я. Мне казалось, что от его коротких заинтересованных взглядов я разучилась дышать.

А он, конечно, уже заметил, почувствовал мой интерес. Хотя я его и старательно маскировала под вежливые улыбки, не обращенные ни к кому конкретно, и под рассеянный взгляд «я смотрю на всех, а вовсе не на вас».

– Алле? А Костя? Костя? – скандировала Динка.

Я растерянно оглянулась. Даже просто оторвать от него взгляд было для меня проблемой. Странно, что я не переспросила, кто такой Костя.

– Но я же не делаю ничего предосудительного, – совершенно искренне возмущалась я.

И в самом деле, чего они все ко мне пристали? Я сама не понимала, что со мной происходит, но, во всяком случае, никакого чувства вины не ощущала. Это уж точно. Что такого, если я в кои-то веки приметила мужчину, на которого мне хочется произвести впечатление? Мне уже сто лет не хотелось ни на кого производить это самое впечатление, включая и Костю, про которого я уже давно все знала и все понимала. То есть когда-то, четыре года назад, я так же трепетала от Костиных взглядов. И так же мучилась от неуверенности, пытаясь угадать, что он сделает и скажет. И когда. Но потом он сказал мне все те самые заветные слова, которые я так от него ждала.

– Дорогая, а не пожениться ли нам? – деловито предложил он.

Я, конечно, захлопала в ладоши и немного поломалась для приличия. Минут пять. А чего вы хотели, если я мечтала о Косте, не спала из-за него по ночам? А вдруг, если бы я принялась думать над его предложением, он бы снял его с повестки дня? Так что мы поженились, и я на самом деле была абсолютно счастлива, но потом… Потом все как-то обмельчало. И мне почему-то не кажется, что такие процессы происходили со мной одной. Видимо, любовь, как и все на свете, имеет некоторый срок годности. А после него она портится и протухает. Вроде бы вот она – твоя любовь, сидит на диване, читает газетку. И она тебе до сих пор дико дорога, как и все, за что ты дорого заплатила, но муж после окончания срока годности становится больше родственником, чем мужем. Как в какой-то момент вино становится уксусом. Кто сказал, что уксус плох. Тоже нужная вещь. Но это уже не вино.

– Полинка, может, нам смыться? – сделала последнее поползновение на мою свободу Динка.

– Не получится. Я отсюда не уйду. Ты хоть представляешь, как давно на меня никто не смотрел таким взглядом! – пояснила я ей свои намерения.

– Ну, смотри. Я тебя предупреждала, – разозлилась Динка и бросила меня одну на поле боя.