Дмитрий Щеглов - Жиголо

– Вы, Виктория, пока продолжайте заказ, продолжайте. Остальные блюда и закуски можете заказать по своему вкусу. Я не привередлив.

Бумажка-справка-аусвайс так и не нашлась. Затем Федор, развалясь по-барски на стуле, обвел скучающим взглядом стены и потолок, декорированные в стиле Рококо и пренебрежительно заявил:

– Под Людовика сделано, а эротики в росписи мало. Вот когда я в Монте-Карло работал, у нас клуб-казино был в старом особняке, так там роспись была не чета этой, такие длинноногие француженки на тебя со стен смотрели! Пальчики оближешь.

Виктория, наконец, обрела дар речи. Ее душил гнев.

– И почему же вы, Феодор, там не остались, если в Монте-Карло было все так хорошо и красиво?

Федор перевел взгляд на нее и невозмутимо ответил:

– Насчет того что там хорошо, я ничего не говорил. Я сказал, что там красивей было, пышней. Сам воздух там наполнен эротикой. Женщины, как только ступают на землю Монте-Карло мгновенно превращаются в сексапильных самок. Молодому и красивому там тяжело работать. Тянут тебя в разные стороны, того и гляди руки оторвут… Я есть хочу! – неожиданно капризным тоном закончил он свою тираду. Официант и сомелье молчаливо ждали дальнейших указаний Виктории. Та поблагодарила их кивком головы и сказала:

– Пока достаточно!

Сомелье ушел, а молодой официант зажег две свечи. Он бросал на Федора удивленно-восхищенные взгляды, затем не выдержал и спросил:

– А в Монте-Карло тяжело устроиться на работу?

Федор вежливо ответил:

– Смотря кем? Официантом практически невозможно, местных только берут. А в казино или в дамский клуб пожалуйста, были бы только данные и хорошее знание нескольких наших языков. Я по нашей богатой публике работал. Дамочки были со всего Союза. Только не понимают наши мамзели, что нам рекомендовано было ими не очень увлекаться. Думают если заплатили, то можно и уздечку в рот совать, и верхом скакать. У нас спокойнее, – сказал Федор и кивком головы указал на Викторию, – здесь еще многие не успели пройти полный курс Камасутры. Ночью можно выспаться!..Ты обслужи нас любезный побыстрее. И принеси кувшинчик клюквенного или другого сока со льдом. Я химию не переношу.

Официант ушел. А Виктория обиделась и обрушилась на Федора:

– Ты в каком свете меня выставил? Я чувствую себя безнравственной, развратной, дряной женщиной.

Федор недобро процедил:

– Представь, что и я себя точно так чувствовал, когда сюда шел. Плейбой на содержании. Или думаешь, если бы я твоего омара не поел, то ты мне меньше стала нравиться?

Виктория возмутилась.

– Но я тебе хотела отблагодарить хоть чем-нибудь. В хороший ресторан пригласила, с приличной кухней. А откуда ты нахватался этих знаний? В стиле Рококо! Людовик!

Федор рассмеялся.

– Со швейцаром на входе поговорил.

Виктория недоверчиво смотрела на него.

– А про виски откуда знаешь?

– Названия знаю, а так никогда не пробовал. Совершенно случайно выплыло из памяти. К счастью вовремя.

– И с Монте-Карло ты придумал?

– Естественно! Я уверен, что даже ты там не была.

Виктория взяла его за руку и умоляющими глазами впилась в холодное, чуть брезгливое лицо Федора.

– А с шестом?

– А с шестом тем белее.

– Ох! Мучитель сладкий мой! – простонала Виктория и лишь крепче сжала его ладонь.

К ним шел официант с подносом. Он заговорщически, многозначительно посмотрел на Федора и стал расставлять еду. Федор быстро переключился на официанта и продолжил прерванный разговор:

– Кстати, приятель, в Монте-Карло твой дружок виночерпий и близко бы не прошел.

– Почему? – возразил официант. – Им посетители довольны! Он хороший сомелье.

– Кто доволен, а кто нет, – возразил Федор. – Зачем он виски упомянул? Виски пьют до обеда или после обеда. Притом хороший виски пьют без льда, чтобы аромат ощутить. Это вульгарные американцы пьют всякую дрянь-пойло, вроде скотча, и лед туда бросают, чтобы нос не затыкать. Говоришь, он хороший виночерпий, а почему тогда не предложил красное вино под дичь? У нас же тетерев будет. Ты ему передай, пусть под дичь нам принесет красное вино. И несет бутылку осторожно, чтобы со дна не поднять осадок. Сомелье! – врастяжку, как меха гармони растянул это слово Федор, – звучит непонятно и красиво. Вроде, как менеджер! То ли инженер, то ли еще выше. А начнешь разбираться, менеджер, это приказчик, или старший приказчик, а сомелье – в лучшем случае виночерпий, чашник. Бармен хоть за стойкой стоит, а этот по подвалам всю жизнь, с крысами. А звучит-то как – сомелье. Сдуру и правда подумаешь, у него ответственная должность. А на самом деле сливать остатки из бутылок. Поэтому, хороших наших сомелье не бывает. Понял, мой юный друг?