Джанет Дейли - Мастер поцелуев

У ее мужа по имени Смеющиеся Глаза уже была первая жена. Муж объяснил ей, что его первой жене не понравится, если все они будут жить вместе в одном доме. Она ведь была воспитана в других обычаях. Белый Шалфей хорошо помнила, что произошло с ее подругой, вышедшей замуж за человека, у которого уже была одна жена. Подруга постоянно ссорилась с первой женой, потому что та была большой лентяйкой. Наконец муж подруги, чтобы прекратить свары и сохранить семейный мир, построил второй хоган в миле от первого и таким образом разделил двух своих жен.

– У нас много овец? – прервал воспоминания матери мальчик.

Состояние навахо измеряется главным образом количеством овец, которыми он владеет.

У навахо, за исключением тех, кто живет за пределами резервации, нет единоличного владения землей. Права на нее скорее можно назвать «наследственным землепользованием», которое распространяется на всю семью в целом. Мужчина, возглавляющий семью, управляет семейными землями, но не может ни отнять их у своей семьи, ни даже отрезать от нее хоть клочок. Главным образом он распоряжается землей как бы по доверенности подлинных «владельцев» – своей жены и детей. Каждый член семьи наследует права на пастбище в строго определенной местности. Площадь пастбища зависит от количества голов скота, которым владеет член семьи. Хоган, в котором жила Белый Шалфей, был построен на земле, которая «принадлежала» семье ее матери. Менее чем в двух милях от него стоял хоган ее дяди, которого звали Кривая Нога.

– У твоего отца много, много коров, – сказала Белый Шалфей.

Это звучало более впечатляюще, чем много овец, потому что крупный скот требует для прокорма большие пастбища, чем бараны и овцы.

– И на него работает очень много людей – таких, как этот человек, Ролинз, который приезжает сюда вместе с ним, – закончила она.

– Нам надо завести овец, – решительно проговорил мальчик. – Я уже достаточно взрослый, чтобы приглядывать за ними. Кривая Нога позволяет мне пасти своих овец, когда мы бываем у него в гостях.

– А как же ты будешь следить за овцами, когда ты в школе? – возразила мать.

Ясные голубые глаза, только что сверкавшие веселыми искорками, помрачнели, и в них вспыхнул мятежный огонь.

– Мне не надо ходить в школу. Ты сама можешь меня учить. И отец может научить меня всему, что мне необходимо знать.

Мэри показалось странным, что это говорит ее собственный сын. Он всегда с такой охотой и нетерпением стремился в школу, быстро схватывал любую науку, его интересовало буквально все на свете. Он был любопытен, как койот. Белый Шалфей оставила работу и внимательно посмотрела на сына.

– Почему ты не хочешь ходить в школу?

Он не спешил ответить.

– Потому что они говорят, что я не отношусь к Людям.

«Люди» – так называют себя навахо. А название «навахо» произошло от имени, которое дали им индейцы из племени пуэбло, – «Апачи из наваху», что означает «враги с плодородных полей».

– Кто это говорит?

– Все, – он пожал плечами, не желая называть имена. – Это оттого, что волосы у меня не прямые, как у них, а глаза – голубые, а не темные.

Мэри Белый Шалфей молчала, не зная, что сказать сыну, но тут услышала отдаленный рокот, не похожий на привычные звуки. Она обернулась и увидела далекое пыльное облако, которое двигалось по направлению к их жилищу. Большие ее глаза засветились от радости, когда она различила знакомый пикап.

– Он едет, – сказала она.

Мальчик быстро сунул в руки матери мешочек с зерном. Мрачное выражение на его лице мгновенно сменилось радостью. Со скоростью антилопы он помчался к хогану, чтобы добежать до дома прежде, чем туда подъедет грузовик.

Все! Раз муж здесь, то на сегодня больше никаких посевов. Белый Шалфей с котомкой семян и палкой для посадок поспешила за сыном. Хотя она не бежала, но шаги молодой женщины были не менее быстрыми, чем у мальчика. Ее нижние юбки шуршали при каждом движении.

Когда пикап остановился, мальчик стоял уже возле хогана, готовый броситься в объятия высокому человеку, который вышел из кабины. Мужчина, подхватив сына, подбросил его высоко в воздух. Ритуал их встречи всегда был одним и тем же. Мальчик смеялся от восторга, взлетев над головой мужчины, и радостно прижимался к широкой отцовской груди, когда его ловили мужские руки.

– Как это может сын так вырасти всего за два дня? – мужчина шутливо потер макушку мальчика, взлохматив черные волосы, выбивавшиеся из-под желтой головной повязки.