Кэтрин Стоун - От сердца к сердцу

Судья подтвердил полицейским, что видел у Патрика на шее глубокую царапину. Правда, судья не подходил близко к Патрику, поэтому не мог утверждать, что тот был пьян. Но он отметил, что у молодого человека были безумные глаза, а полиция нашла на берегу пруда осколки бутылки. На них были чьи-то отпечатки, но почему-то они не были внесены в компьютерную систему, иначе Кейси легко смогла бы сравнить их с теми, что Джон Тайлер раздобыл на свадебном приеме в клубе.

Оскорбленная в Кейси женщина хотела наказать Патрика за то, что он так больно ранил ее. Сначала заставил поверить в свою любовь, а потом переметнулся к Джулии. И преданный делу адвокат в Кейси, страстно борющийся за правосудие, хотел, чтобы это правосудие наконец свершилось.

Но тщательное изучение документов, которым так славилась адвокат Инглиш, не привело к установлению истины. Ее смущало утверждение Памелы о том, что Патрик был смертельно пьян. На залитом лунным светом лугу, благоухающем полевыми цветами, Патрик как-то раз сказал ей, что никогда не пробовал алкоголя. И Кейси поверила ему, потому что говорил он так спокойно, а в серо-зеленых глазах мелькнула боль. К тому же она видела, как на него подействовало шампанское, и это поразило ее.

«Я был пьян, когда сказал, что люблю тебя». Кейси вздрогнула, вспомнив жестокие слова Патрика. Но она должна была вспомнить их, потому что Патрик вовсе не был пьян той ночью. Нет, он был всего лишь в приподнятом настроении, возможно, у него слегка закружилась голова. Но он не понимал разницы, потому что не знал, как алкоголь может действовать на человека.

Поэтому Кейси и хотела потолковать с Памелой Баррингтон. Ей нужно было смотреть Памеле в глаза, задавая ей неприятные вопросы.

Кейси встретилась с судьей Баррингтоном и его дочерью Памелой в гостиной их особняка двадцать второго декабря. Особняк напомнил Кейси ее дом в Сан-Франциско в Рождество: в комнате стояла огромная, украшенная дорогими игрушками елка, пахло хвоей, на столе поблескивали хрустальные вазочки с изображениями святых, под елкой громоздились яркие коробки с подарками. Но у Кейси все это не вызвало ностальгических воспоминаний, потому что Рождество в доме отца никогда не приносило ей радости, скорее она чувствовала себя неловко. И это чувство неловкости вновь появилось в ней, когда она увидела Памелу Баррингтон.

Потому что Памела Баррингтон так напомнила ей себя саму – это была богатая и красивая наследница огромного состояния, уверенная в том, что должна получать от жизни все, чего ее душа ни пожелает. Глаза Памелы чуть помрачнели, когда она говорила о Патрике. Однако в них не было страха, стыда, смущения, когда она рассказывала, как он насиловал ее. Лишь злость и желание отомстить. Памела не отказалась встретиться с Кейси (как скорее всего поступила бы настоящая жертва, не желающая ворошить болезненные воспоминания). Наоборот, она была рада возможности еще раз рассказать о разыгравшейся пять лет назад драме. Талантливая актриса была счастлива, что у нее есть еще одна возможность выйти на сцену.

– Вы видели его пьяным, Памела?

– Да. У него в руках была бутылка. Он уже был пьян, но пил и при мне и меня силой заставлял пить.

– Он пил бурбон?

– Да. «Джим Бим», – пояснила Памела. – Полицейские нашли осколки бутылки на берегу пруда.

– Памела, а что, если я вам скажу, что у Джеймса Патрика Джонса сильная аллергия на все виды спиртного, включая бурбон?

Судья хотел было вмешаться, но Кейси остановила его, подняв руку.

– Вы поняли мой вопрос, Памела? – продолжала она и уточнила, чтобы вопрос был более понятен, как она поступила бы в зале суда: – Что, если я скажу, что даже маленький глоток спиртного способен убить его в считанные минуты?

Кейси видела, что Памела лихорадочно придумывает, как опровергнуть это утверждение. Но сказать было нечего – Памела никогда не видела Джеймса Патрика Джонса пьяным. Это она пыталась в тот вечер заставить его пить бурбон, пыталась соблазнить его, и Патрик отбросил бутылку в сторону, словно боялся даже притрагиваться к ней, как будто ее содержимое могло убить его.

– Памела? – Судья окликнул дочь, когда молчание слишком затянулось. Сначала его голос звучал нерешительно, потому что он просто не мог поверить своим ушам, а потом… Потом он заговорил более сурово: – Памела, отвечай!

– Что? – Глаза Памелы расширились, когда она уловила непривычные грозные нотки в голосе отца.

– Так Джеймс изнасиловал тебя?