Джоан Пикарт - Музыка дождя

– Но… – перебил ее Шеп, но тут же замолк, нахмурился и покачал головой.

– Когда за тобой приехали люди из госдепартамента и увезли в Вашингтон, я поняла, что пыталась себя одурачить. Что на самом деле я вовсе не была готова к твоему отъезду. Последующие дни, когда я ничего о тебе не знала, были настоящей мукой.

– Они не разрешали мне звонить, Эм! – Шеп резко выпрямился. – Никогда в жизни я не испытывал такого отчаяния и гнева. Я оставил тебя в слезах, а они даже не позволили ничего объяснить.

– Я уже знаю это из объяснений твоего отца. Если б ты видел, что со мной творилось после его звонка! Я твердо решила никогда больше не менять своих намерений относительно тебя, и тут твой отец вдруг сообщает мне такие вещи, которые меняют всю картину, и сразу становится понятно, почему ты не звонил мне после того, как уехал. Я поняла, что ты опять должен вернуться домой. Казалось, что история повторяется. Я плакала и гадала, как снова собрать себя по частям. И вот ты опять здесь… дома.

– Эмили, позволь мне рассказать тебе…

– Подожди. – Она подняла руку. – Потом, Шеп, я услышала по телевизору репортаж о том, что ты делал в Вашингтоне и как благодаря тебе были спасены жизни солдат в Патагаме. Жизни молодых мальчиков, Шеп, чьих-то сыновей. Я взяла на руки нашего Майкла и поняла, как благодарны должны быть родители этих солдат за то, что ты сделал.

Шеп сел в кресло, наклонился вперед, упершись локтями в колени и сцепив руки в замок, и внимательно посмотрел на Эмили. На подбородке его снова билась жилка.

– Тогда я посмотрела на себя со стороны, Шеп, и мне совсем не понравилось то, что я увидела. Когда мы поженились, я была уверена, что ты должен измениться, приспособиться ко мне и к условиям семейной жизни. Я просто шла напролом, считая, что поступаю правильно. А когда ты не подчинился моим желаниям – я убежала, бросив все. Получается, что я стала предательницей. Ведь это я ушла и закрыла за собой дверь.

– Я никогда не смирялся с фактом нашего развода, Эмили, – напомнил Шеп.

– Я знаю.

Эмили опустила взгляд. Потом она снова встретилась глазами с Шепом и не сумела сдержать покатившиеся слезы.

– Шеп, я была не права все эти годы. Понадобилось узнать о том, что ты делал в Патагаме, как спасал чужие жизни, чтобы я поняла, какой эгоисткой была все это время. Я хотела, чтобы все было по-моему, прямо как капризный ребенок, а когда не получила своего, закатила истерику и разрушила наш брак.

– Нет, ты…

– А теперь ты снова дома, – продолжала Эмили, словно не замечая, что Шеп пытается что-то возразить. Она смахнула скатившуюся по щеке слезу. – Ты снова дома, но звонит этот человек по имени Бафф и говорит, что все готово для полета в Патагаму.

– Нет, Эмили, этот самолет….

– Послушай меня, Шеп. – Эмили не давала ему прервать свой монолог. – Я наконец-то выросла. И не собираюсь больше вести себя подобно избалованному ребенку. Я люблю тебя таким, какой ты есть… – Последовал новый поток слез. – Я не жду, что ты изменишься, и никогда больше не попрошу тебя об этом. Лети в Патагаму с Баффом. Делай то, что велит тебе твое сердце. Летай туда, где ты требуешься, а после заданий возвращайся всякий раз домой, ко мне и детям. Мы будем ждать тебя.

– Боже мой! – растерянно произнес Шеп.

– Мне очень жаль, Шеп… – Эмили душили рыдания. – Я была не права и надеюсь, что ты простишь меня. – Она подняла дрожащий подбородок. – Если ты еще хочешь этого, я буду счастлива снова выйти за тебя замуж и отдать тебе свою любовь на всю жизнь. Я буду твоей женой, матерью твоих детей и твоим самым лучшим другом.

Вскочив с кресла, Шеп быстро преодолел разделявшее их пространство, рывком поднял Эмили с дивана и почти грубо прижал к себе… Эмили обняла его за талию, пытаясь сдержать слезы, и положила голову на его сильную грудь. Шеп уткнулся лицом в ее пышные темные кудри, вдыхая знакомый запах ее волос.

Несколько минут они стояли, тесно прижавшись друг к другу и не говоря ни слова, тишину в комнате нарушало только потрескивание дров в камине и шорох последних капель прекращающегося дождя. Затем Шеп медленно поднял голову и отстранил Эмили. Он усадил ее обратно на диван и сел рядом, сжимая ее руку.

– Я никогда… – начал он, потом глубоко вздохнул, чувствуя, что эмоции душат его, мешая говорить, – никогда до этого момента не чувствовал себя таким любимым. И никогда не любил тебя так сильно, как сейчас. То, что ты только что сказала, – самый ценный подарок из всех, что я получал в своей жизни.