Кэтрин Стоун - Красотки из Бель-Эйр

О своих причинах Марк знал, ему были интересны ее. Марк гадал, кто она, почему здесь и будут ли они играть или уже переступили через эту грань.

Кто бы она ни была, сейчас Уинтер смотрела на него, посылая сияющими фиалками призыв о помощи. Марк взял с серебряного подноса два бокала шампанского и сквозь толпу направился к ней.

– Спасибо, – прошептала Уинтер, когда Марк до нее добрался. Она повернулась к своим «старым подругам по Уэстлейку» и сказала: – Я обещала показать Марку клуб.

Уинтер бросила им прелестную извиняющуюся улыбку и повела Марка вниз по короткой кирпичной лестнице, прочь от толпы.

– Я захватил шампанское на тот случай, если во время обхода мы натолкнемся на какие-нибудь умирающие от жажды розы, – сказал Марк, когда они остались одни.

– Значит, ты заметил?

Конечно, он заметил. Заметил и удивился. Уинтер отпивала или притворялась, что отпивала, из всех четырех бокалов шампанского, которые побывали у нее в руках за это время. Но большую часть дорогого игристого напитка она непринужденно выливала под розовые кусты, когда наклонялась, чтобы полюбоваться изумительными цветами.

– Заметил… И заметил, что тебя это смущает. – И быстро пришел ей на помощь: – Итак, где мы сейчас находимся?

– Мы на якобы уединенной террасе в поливаемом шампанским розовом саду.

– А… И где же гончие?

– Никаких гончих, никаких лис и звуков охотничьих рогов, никаких наездников в красных куртках, скачущих по туманным охотничьим угодьям.

– Что же это тогда за охотничий клуб?

– Самый лучший – все прекрасные традиции, но без охоты. Клуб был основан несколькими британскими продюсерами и режиссерами, которые снискали славу и составили состояние в Голливуде, но все равно тосковали по милой Англии – лошади, прогулки верхом по сельской местности, королевская власть, поздние завтраки с шампанским, официальные балы, йоркширский пудинг… – Уинтер остановилась, чтобы перевести дух.

– Это очень мило. – Марк понимающе улыбнулся.

– Мне нравится британский аромат. Разумеется, здесь не забыли и о калифорнийском шике. Комнаты для гостей в главном здании по-прежнему выдержаны в стиле замка в Балморале – тяжелые шторы цвета лесной зелени, резные шкафы, кровати под балдахином, но новые бунгало у пруда и теннисные корты точно такие же, как в Малибу. – Уинтер криво усмехнулась и с шутливым ужасом добавила: – И теперь в одном и том же меню значатся как бифштекс «Веллингтон», так и пророщенные зерна, йогурт и фрукты!

– Не может быть, – засмеялся Марк.

– Еще как может! – Глаза Уинтер засияли, встретившись с его глазами, и держали взгляд, пока напряжение не стало слишком сильным, пока она не начала думать, что хочет, чтобы он до нее дотронулся, обнял, поцеловал и занялся с ней любовью. Задохнувшись и покраснев, едва способная сосредоточиться, она продолжила: – Я всегда думала, как хорошо было бы поменять название на что-нибудь еще более традиционное, например, Королевский старинный клуб Бель-Эйр…

– Хочешь потанцевать?

Голос Марка прозвучал мягко, искушающе, давая понять, что он хочет того же, что и она, – всего и сразу. И начать можно здесь, танцуя в напоенном ароматом роз саду.

Марк поставил бокалы с шампанским на белый кованый столик и протянул руку навстречу девушке. Здравствуй, Уинтер!..

Но они уже оставили далеко позади это «здравствуй». Они перескочили через несколько глав, начав с середины, с чарующего раздела, где царит волшебство и где они забыли о игре и о том, как важно держаться на безопасном расстоянии от сердца.

Они танцевали в дивной, чувственной тишине, говоря друг другу «здравствуй», а оркестр в отдалении играл из незабвенных «Битлз» – «Здесь, там и везде».

Здесь, в этом розовом раю, там, на кровати под балдахином, везде…

Марку хотелось увести ее отсюда прямо сейчас, но его логический, научный ум призывал к порядку. Он заставил себя вернуться к главе первой и заполнить некое подобие анкеты.

Имя? Уинтер Карлайл. Это настоящее имя или псевдоним? Прочерк.

Возраст? Прочерк. Но от Эллисон Марк узнал, что они с Уинтер окончили Калифорнийский университет две недели назад. Значит, немного за двадцать.

Семья? Прочерк. Уинтер подчеркнуто настойчиво представила его Эллисон и родителям Эллисон, представила с такой гордостью и радостью, словно Фитцджеральды были ее родителями, а Эллисон – сестрой. Да, между ними была эмоциональная связь, но никак не генетическая. Фитцджеральды – рыжие, веснушчатые и веселые ирландцы. Родители Уинтер, которые подарили ей черный бархат волос, фиалковые глаза, кожу цвета слоновой кости и элегантную чувственность, отсутствовали.