Наташа Апрелева - Посторонним В.

Достаточно долго, потому что Олаф взял меня за мокрую руку и спокойно сказал: «Вера, я со второго раза все понял, в третий уже не надо…»

Налил мне чаю из термоса, я заварила: крепкий и сладкий.

– Что ты так расстраиваешься, я так смотрю, Он не при смерти? Лежит просто на вытяжке? Да там таких пациентов вся Пироговка забита – не наплачешься, не нарасстраиваешься…

Мысли мои если и были, то ужасно путались, наезжали одна на другую, очень хотела объяснить, что это же я, я, я во всем виновата, я мечтала забыть В., вытравить его из себя, изгнать, тоже мне, экзорцистка, и поэтому он сделался беззащитен, я забрала его ангела-хранителя, переманила себе, привечала, подкармливала, развлекала, и он не спас В., и В. разбился, и что там от него осталось вообще?.. Я виновата.

– Вера, то что ты сейчас говоришь – это полнейший бред. Ты успокоишься, сейчас мы все-таки пойдем попаримся, потом все обсудим. Ты считаешь своим долгом съездить к нему в больницу? Навещать больных твое любимое занятие? Съездишь, сходишь.

– Ты знаешь, я…

– Знаю.

И мы пошли, наконец, париться, и было хорошо накрываться волнами влажного обжигающего воздуха, а потом мы намазали меня медом – для кожи, и появился густой медовый аромат, и Олаф лизнул мне плечо.

00.30

Есть такой телеканал, «Здоровое ТВ», лично у меня числится под номером «13», но это случайно. Просто я нифига не умею настраивать телевизор, чтобы он как-то эти кабельные каналы вменяемо сортировал, это делается вручную чуть ли не с использованием нанотехнологий, и мне не по силам (ах, надо писать: не по мозгам). И вот по этому «Здоровому ТВ» круглосуточно вещают пятьдесят шесть тысяч разных психологов, и я иногда включаю, попадаю на какого-нибудь с виду негнилого дядьку и слушаю. Тетки-психологи, может, и неплохи, но это как-то искусственно все-таки.

Один профессор психологический меня просто заворожил. Подозреваю, что не только меня. Он очень умно говорил: вот выберите два любимых предмета в доме, которыми пользуетесь ежедневно. Ага. Выбрала я чашку и выбрала я крутящийся стул. А профессор-то продолжает, продолжает, опять же мне не по силам (ах, не по уму) повторить хоть как-то его умные рассуждения о природе вещей, но смысл оказался в том, что и чашка, и стул – суть звенья и составляющие части одного процесса, самого значимого для меня, на сегодняшний день. А что, так и есть. Пью кофе, сижу на стуле – набираю тексты на компьютере.

Не успев отойти от объемного, с прозрачной крышкой, холодильного прилавка, закрываю глаза. Я люблю мороженое.

Я ем мороженое большими кусками, с напряжением и изрядным усилием вонзаю острые белые зубы в твердую ледяную плоть молока, зубы сводит сладким спазмом, карамельной тянучей истомой, небо немеет костяным панцирем черепахи, на котором стоят три слона, держащие Землю.

Долго держу большой кусок мороженого во рту, наблюдая придуманным зрением за его постепенным таянием, глотаю ванильный или шоколадный сироп, не давлюсь ни орехами, ни изюмом, ни печеньем, ни кусочками вишен.

С удовольствием представляю, что мое сердце, небольшой комок сладкого льда, тоже кто-нибудь возьмет в рот и вот так грубо оттает, пробуя с удовольствием мою кровь, наслаждаясь густым, соленым послевкусием и праздничным рубиновым цветом. Может быть, ты? Я открываю глаза.

Протягиваю равнодушной кассирше обертку. Сколько же это стоит?

22.45

Пасха сегодня, всех православных с Праздником.

Знала, что сегодня местный церковный люд пойдет на кладбище – традиция посещать кладбище именно на Пасху, а не на Радуницу именно старообрядческая, то есть немного языческая? Я абсолютное дерево в этих вопросах, всю информацию почерпнула от главной Ульяны, она рассказывает очень интересно.

Про крестный ход, например, совершаемый старообрядцами по движению солнца. А на кладбище в этот день – или служение канона Пасхи, или песнопения: стихеры «Пасха священная нам днесь показася». При этом, в согласии со всеми церковными правилами и уставами, никакого специального поминовения «за упокой» не бывает. Люди разговаривают с умершими как с живыми, кланяясь перед могилами и говоря: «Христос воскресе!» Очень добро, по-моему. Жизнеутверждающе. Как будто бы мы ненадолго заглянули в загробный мир, убедились, что там все хорошо, чисто, нестрашно, кругом куличи, крашеные яички и все такое, и умиротворенные, благостные, разошлись.

23.00

Утром позвонил ИванИваныч, рассказывал, что доставил «Эрвиназу» и все нормально, что затрахался с сумкой-холодильником и чтобы я приходила в Церкву послушать Московского Высокого Священнического Гостя, будет интересно.