Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга вторая

Сквозь завесу черного дыма она увидела девочку и, шатаясь, пошла к ней Девочка была жива и пронзительно визжала, ее руки и ноги были в крови.

Половина улицы превратилась в руины Мерседес снова взяла ребенка на руки и, спотыкаясь, побрела к убежищу, которое казалось таким немыслимо далеким. Спина болела, голова была разбита.

Ей вспомнился тот далекий день в отцовской кузнице, когда серебряная монета обожгла ей руку и от страшной боли у нее перед глазами все стало красным. Однако какая же тяжелая эта девочка!

И тут Мерседес увидела бегущего ей навстречу американского добровольца. Он отчаянно жестикулировал и что-то ей громко кричал. Она не могла понять его слов, но была рада, что он пришел ей на помощь.

Американец взял у нее ребенка и крепко схватив ее саму за руку, бегом потащил их обеих к высокому зданию в конце улицы. Обессиленная, задыхающаяся, Мерседес волочилась за ним, едва переставляя ноги и почти теряя сознание.

Они спрятались в подъезде дома. Мерседес сделалось совсем дурно, ее мутило. Она почувствовала, как американец грубо схватил ее за волосы и потянул за собой.

– Ты психопатка! – орал он, стаскивая ее вниз по ступеням – Сука бешеная! Идиотка!

Мерседес попыталась оттолкнуть его, но он лишь разразился новой бранью, которой осыпал ее до тех пор, пока наконец сам не выбился из сил и они не ввалились в подвал.

При виде этой перепачканной грязью и кровью группы, бывшие в бомбоубежище люди с криками повскакивали со своих мест. Кто-то подхватил перепуганную насмерть девочку, у которой, однако, кроме царапин на руках и ногах, ничего серьезного не было.

– Они прямо над нами, – задыхаясь, сообщил американец – Вниз по улице прямым попаданием разрушен жилой дом.

– Который?

– Высокий такой, возле площади.

– Слава тебе Господи! Там уже никто не живет. Вчера вечером всех эвакуировали.

От взрывов фугасных бомб сотрясалась земля. Американец и Мерседес без сил рухнули возле первого парового котла. Он обнял ее за плечи. Она гневно оттолкнула его от себя.

Никогда в жизни ей не случалось еще оказаться так близко к смерти. Но она почему-то все продолжала думать о той серебряной монете и о том дне, когда она узнала, что ее отец вовсе не был ее отцом.

Мерседес дотронулась до раны на голове. Она была липкой от крови и уже начинала припухать. Волосы в грязи. Голова раскалывается от боли.

Девочка снова принялась кричать. Она звала свою маму. А наверху страшный сказочный великан все продолжал топать ногами. И каждый раз, когда он опускал свой громадный сапог, рушился дом, заваливая обломками улицу. Если бы он топнул слишком близко, их дом тоже обрушился бы, а подвал превратился в братскую могилу. Какая-то женщина взяла девочку на руки и стала ее утешать, но та никак не успокаивалась и все плакала и плакала.

После воздушного налета все укрывшиеся в подвале вывалили на улицу. Они бесцельно бродили среди развалин, удивляясь царившему здесь хаосу и морщась от едкого запаха взрывчатки, витавшего в воздухе. Все пребывали в состоянии почти радостной эйфории, которое было хорошо знакомо Мерседес. Ведь все они выжили. Ведь никто не погиб.

Сотни окон остались без стекол, несмотря на то, что они были наглухо закрыты ставнями. Улица оказалась усыпанной осколками. Неподалеку от разбомбленного здания беспомощно лежал опрокинутый на бок трамвай.

У Мерседес стучало в висках. Она чувствовала себя побитой и изможденной. Когда она уже собралась было идти домой, кто-то тронул ее за плечо. Это был тот самый американец-доброволец.

– Извини, что я наговорил тебе грубостей, – с легким акцентом сказал он по-испански и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку, уколов при этом своими жесткими усами.

При свете дня на фоне смуглой кожи и черных волос его глаза казались еще зеленее. Мерседес демонстративно вытерла щеку.

– Ты вырвал у меня половину волос, – испепеляя его горящим взглядом, огрызнулась она.

– И за это тоже извини. От всего сердца прошу у тебя прощения. – Он протянул руку. – У тебя разбита голова. Дай-ка я посмотрю.

Она отстранилась.

– Со мной все в порядке.

– Рана выглядит ужасно, – озабоченно проговорил американец. – У тебя, может быть, сотрясение мозга.

– Как-нибудь переживу.

– Ее обязательно нужно промыть.

– Без тебя соображу.

Американец рассмеялся. У него были белоснежные зубы, как у тигра. Глаза Мерседес гневно сверкнули.

– Чего гогочешь?

– Да вот, вспомнил, как бегал за тобой, в то время как Военно-воздушные силы Италии в полном составе сыпали на нас бомбы.