Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга вторая

– Это точно. Мы все связаны одной цепью. А месть служит топором, способным разрубить эту цепь.

По измученному лицу Иден потекли слезы.

– Но, может, она думала, что они будут лучше заботиться о тебе. Ведь он все-таки был священником. Служителем Господа…

– Он был дьяволом! – в бешенстве закричал Джоул. – Она продала меня дьяволу. За две тысячи долларов. Я видел бумаги, Иден. Женщина, у которой я вырос, показала мне их, уже лежа на смертном одре. Моя родная мать получила две тысячи долларов и отдала меня людям, готовым растерзать меня…

– Откуда она могла знать, что они такие изверги?

– Это всем было известно. Ни одно агентство по делам несовершеннолетних Калифорнии не согласилось отдать им на усыновление ребенка!

– Но, так или иначе, каждый человек испытывает страдания, – всхлипывая, проговорила Иден. – Посмотри на меня, Джоул. А ведь у меня было счастливое детство, которого тебя лишили. И взгляни на себя. Ты такой сильный. У тебя есть талант. Ты можешь сам распоряжаться своей жизнью. А кто я? Никудышная, опустившаяся, несчастная наркоманка. Скажи, кому из нас больше повезло?

– Ты не никудышная! – с жаром возразил он. – Из всех нас ты единственная, кто заслуживает лучшей жизни. И ты еще поднимешься. У тебя все будет хорошо.

– Я так тебя любила, – разрыдалась она.

Он провел ладонью по ее лицу. Ее кожа пылала, губы стали сухими и потрескавшимися.

– Ты самое дорогое, что у меня есть. Я всегда буду любить тебя, Иден. Ты ведь моя сестра. И даже больше чем сестра. Всю мою жизнь я был словно прикован к тебе. И теперь я хочу разрубить эту цепь. Чтобы мы стали свободными.

Иден дрожала как в лихорадке.

– А что ты собираешься делать с деньгами?

– Я их сожгу.

– Это же глупо, глупо! Ты хочешь разрушить свою жизнь только ради того, чтобы отомстить матери, которую ты никогда даже не видел!

– Я делаю это ради справедливости.

– Я так много могла бы рассказать тебе о ней. – Она схватила его за руки. – Такие вещи, о которых ты понятия не имеешь. Какой нежной она может быть. Какой чудесной. Как любят ее все, кто знаком с ней…

Его лицо сделалось чужим.

– Я не хочу слышать об этом.

– Но это же правда! Она вовсе не такая, какой ты ее себе представляешь, – бессердечная, холодная. Она добрая. Она совсем как ты…

– Нет.

– Поезжай к ней, Джоул. Познакомься с ней.

– С какой это стати я буду знакомиться с ней?

– Потому что она нужна тебе!

– Все, что мне нужно, – натянуто произнес он, – это знать, что она понесла наказание.

– Ты затеял все это, представляя ее совсем не такой, какая она есть на самом деле. Джоул, пожалуйста, выслушай меня. Прошу тебя, пожалуйста. Позволь мне поговорить с ней. Я ей объясню…

– Объяснишь, когда все закончится.

– Тогда будет поздно! – Страсть, с которой она говорила, почти пугала его. Казалось, эта страсть ярким пламенем горит внутри нее, прямо у него на глазах иссушая ее кожу, пожирая ее красоту. – Послушай меня, Джоул, ну послушай! Я так боюсь того, что может случиться! Так боюсь… Мне очень плохо, Джоул. Я совсем разбита… Умоляю тебя, не делай этого! Не делай… – Не в силах больше говорить, она согнулась, словно пораженная невыносимой болью.

– Я должен это сделать, – твердо сказал Джоул. – Завтра мы отправляемся в Мексику. Постарайся отдохнуть.

Он поднялся и вышел из каморки, закрыв за собой дверь.

Майами, Флорида – Хьюстон, Техас

Хоакин де Кордоба задумчиво смотрел в иллюминатор самолета. В тридцати тысячах футов под ним лежал Техас – бескрайняя, выжженная солнцем темно-желтая земля. Сидящий на соседнем сиденье человек заснул, и время от времени его голова падала полковнику на плечо.

Де Кордоба чувствовал, как его одолевает усталость. Он не спал уже двое суток, а из последних тридцати шести часов двадцать три провел в самолетах. Вечером в понедельник он перелетел из Барселоны в Мадрид, затем ночью – из Мадрида в Нью-Йорк. Там он получил первую часть денег, шесть миллионов долларов, которые ожидали его в Первом Национальном банке и по заранее оговоренному плану были доставлены в сопровождении небольшой охраны в аэропорт.

Следующим вечером де Кордоба вылетел из Нью-Йорка в Майами, где в разных банках получил оставшиеся четыре миллиона. И снова в сопровождении охраны деньги были доставлены в аэропорт.

В результате пачки долларов составили колоссальный вес. Большая часть суммы, уложенная в громадный алюминиевый чемодан, была в мелких купюрах. Этот чемодан оказался совершенно неподъемным. Полковник лично проследил за тем, как его погрузили на самолет.