Елена Заремба: Китти. Следуй за сердцем

Мы были в недоумении и растерянности. Не то чтобы семейная жизнь моих родителей отличалась какой-то особой гармонией, скорее даже наоборот: папа был вечно всем недоволен, по любому поводу язвил и ехидничал, чем раздражал и меня, и маму. Жить с таким желчным человеком было очень трудно, нередко случались ссоры и скандалы, но пропасть без вести – это уж слишком.

А через пару недель пришли и вести: с нами связался папин адвокат, предоставил документы на развод и требование о разделе квартиры. Сказал, что «его клиент наотрез отказывается видеться и общаться с бывшей женой, поэтому весь судебный процесс будет проводиться заочно». Стыдно признаться, но я почувствовала огромное облегчение. Нельзя так говорить о своем отце, но он был гнусным человечишкой, я не помню о нем почти ничего хорошего: сплошные придирки, претензии, недовольство, хамство и насмешки. К счастью, он редко бывал дома, так что большую часть времени я проводила в тишине и спокойствии. Я даже не сожалела о продаже квартиры – пусть подавится! – но переживала за маму. Все-таки она столько лет с ним прожила и, несмотря на ссоры, никогда не изъявляла желания расстаться.

Однако она отреагировала на удивление спокойно: без малейшего волнения подписала все бумаги и сразу позвонила брокеру с просьбой подыскать нам квартирку в аренду. Я думала, она просто пытается держать марку, чтоб не показаться передо мной слабой. Ходила за ней хвостиком несколько дней, уговаривая поделиться со мной переживаниями, но она только отмахивалась и ссылалась на занятость. В конце концов мне удалось зажать ее в углу и принудить к вразумительному диалогу. Мама увидела в моих глазах решимость, вздохнула и сдалась:

– Солнышко, я очень не хочу тебя разочаровывать или каким-то образом ранить твои чувства, но я давно подозревала, что твой папаша завел кого-то на стороне.

– Но как же так! – вскричала я. – Это невозможно! Может, он и вправду был болен, но не говорил нам? Может, он ездил в Финляндию лечиться?

– Девочка моя, – снисходительно произнесла мама, – ты уже слишком взрослая, чтобы верить в такую чушь. Да, у него была любовница, может, именно в Финляндии – мне неизвестно. Поймать его на горячем ни разу не удалось, но ведь я тоже не дура. Не бывает так, чтобы мужчина постоянно брюзжал и ворчал, но при этом не изменял, – это, можно сказать, закон природы.

– Как же, мамочка, почему же ты тогда с ним не развелась?

– Ну, постоянно находились какие-то другие дела – то ты была маленькая, то бабушка болела, то стройка у Стефана, потом дедуля умер. Да и сам он мне особенно не досаждал: вечно был в разъездах. Ты уж прости, дорогая, но я просто счастлива, что все сложилось именно так! Денег нам с тобой хватит и на аренду, и на учебу, а все остальное теперь зависит лишь от нас самих! Только представь: мы сможем ездить куда угодно, питаться чем пожелаем – хоть одной пиццей! Я куплю нам в квартиру розовый пушистый ковер и яркие кресла-мешки, помнишь, которые нам с тобой так понравились, а папа забраковал? Будем с тобой сидеть в них вечерами, болтать и пить вино! Разгуливать по квартире в чем угодно, да хоть нагишом, и никто, ни одна зараза больше не посмеет и слова поперек сказать!

Надо признать, я ужасно обрадовалась. Не только тому, что мама была в полном порядке, но и обрисованным ею радужным перспективам. Страшно сказать: я не замечала, насколько тяжелым бременем было присутствие в семье человека с неизменно кислой физиономией, покуда он не ушел навсегда! С момента развода и продажи квартиры мы о нем больше не слышали и не имели по этому поводу ни малейших сожалений. Для нас с мамой как будто наконец-то миновала полярная ночь и выглянуло солнце. Мы устраивали круглосуточные просмотры любимых фильмов и сериалов, сидя в своих креслах-мешках, смешивали чипсы с попкорном и запивали все это колой, что раньше в нашем доме было недопустимо: папа не выносил ароматизаторов; мы могли есть в постели, и никто не ворчал по поводу крошек, могли не убираться неделями, если было лень, могли ходить целый день в пижамах или внезапно накраситься, разодеться в пух и прах и посреди ночи отправиться петь в караоке просто потому, что никто нам не указ!

Это было прекрасное, счастливое время, мы наслаждались им вовсю. Но оно не длилось слишком долго, на этот раз уже по хорошей причине: мама, все еще бурно празднующая свою новоприобретенную свободу, решила исполнить свою давнюю мечту и пойти на курсы фламенко для тех, кому за сорок. Хотя ей было уже под пятьдесят, выглядела она куда моложе – ее даже иногда принимали за мою сестру. Так что совершенно неудивительно, что в нее без памяти влюбился преподаватель танцев, смуглый испанец (он бы воскликнул: «Я не испанец, я каталонец!») Паоло и принялся страстно умолять ее выйти за него замуж и уехать с ним жить в Росас.