Маша Царева: Ненавижу? Хочу! Или кое-что о мачо

А он… он даже разработал для меня специальную программу тренировок (Лера называет это мероприятие так: «Идеальное тело для идеальной девушки идеального тренера»). По понедельникам мы вместе бегаем трусцой в ближайшем парке. Поначалу это даже мне нравилось. Он купил одинаковые яркие ветровки, себе и мне. Это нас еще больше объединяло – наверняка встречные прохожие, глядя на нас, думали, что эта симпатичная пара в одинаковых красных курточках – счастливые молодожены. Вот бы можно было носить ветровки, но без бега!

Кстати, о ветровках – эти симпатичные курточки вдохновили меня на написание статьи о моде для влюбленных. Как я уже упоминала, я работаю обозревателем в газете «Новости Москвы». И самой большой проблемой для меня является поиск тем для очередной статьи. Наш главный редактор, Максим Леонидович Степашкин (препротивный тип, доложу вам), не хочет, чтобы я писала тривиальные заметки об актуальных цветах сезона. Нет, ему подавай материалы с изюминкой – мода для собак или для грудничков, платья из консервных банок или пижамные вечеринки. Вот я и предложила ему написать о моде для влюбленных – влюбленные ведь часто одеваются в унисон. Ну, как мы с Эдуардом. Степашкину эта идея очень понравилась, и он даже похвалил меня на еженедельной летучке, что случается крайне редко, потому что, если честно, он меня вообще-то недолюбливает. Проблема в том, что у меня никак руки не доходят сесть наконец за написание этой чертовой статьи. Усердным работником меня уж точно не назовешь.

Но, кажется, я отвлеклась от главной темы.

А именно – от Эдуарда, который заставляет меня ежедневно работать над сохранением физической формы.

По вторникам и средам мы занимаемся моими бедрами и ягодицами – я приседаю с гантелями, хожу в гору по беговой дорожке, а Эдик стоит рядом с секундомером и подбадривает меня «нежными» восклицаниями:

– Шурка! Какая же ты у меня корова!

Честное слово, я на него не обижаюсь. Я знаю, что это он не всерьез.

Четверг, пятница и суббота – мы работаем соответственно над прессом, плечевым поясом и икроножными мышцами. Но самый ужасный день – воскресенье. По воскресеньям я сдаю своему неумолимому мучителю зачеты – бегаю на скорость, приседаю и отжимаюсь до полной потери сил.

Такую жестокую цену мне приходится платить за то, что подружки завистливо восхищаются рельефными мышцами моего мужчины. Когда мы только начали встречаться, я, конечно, пробовала уклониться от ежедневной экзекуции. Я объяснила новому любимому, что и так переутомляюсь на работе, что уже в школе я умудрялась прогуливать уроки физкультуры, что я готова даже научиться варить борщи, лишь бы не ходить на тренировки.

Он ничего не ответил, зато так посмотрел, что я, прикусив язычок, уныло поплелась в спортзал. Лерка сказала тогда, что Эдуард – из породы манипуляторов. Я же считаю, что это просто его милая странность, с которой не так уж и сложно смириться. Он же сквозь пальцы смотрит на мои недостатки: я курю, а он – нет, я не умею готовить, а он гурман, я ношу короткую стрижку, а он любит женщин в стиле Дженнифер Лопес. И после всего этого – ну разве сложно мне всего один часок попотеть на велотренажере?

Один час в день – это всего лишь семь часов в неделю. Двадцать восемь часов в месяц – хм, немало, но и не смертельно. Итак, ради спокойствия любимого мужчины я готова триста шестьдесят пять часов в год проводить в ненавистном спортзале. А это, о боже мой, пятнадцать суток! Ох, наверное, зря я вообще затеяла эти подсчеты. Пятнадцать суток в год – вы только подумайте! Выходит, если я не буду ходить в спортзал, то могу сэкономить время для дополнительного отпуска!

Это произошло позавчера. Я как раз закончила упражнение «жим штанги лежа», когда мой безжалостный наставник, наклонившись ко мне, сказал:

– Шурка, а давай поженимся!

Я разжала пальцы. Если бы он не подхватил штангу, то она брякнулась бы мне на грудь, и я погибла бы в страшных муках. Кажется, спасителям жизни принято отвечать благодарное «да» – во всяком случае, сказочные принцессы поступают так с завидным постоянством. Но я почему-то словно язык проглотила.

– В каком смысле? – наконец осторожно спросила я.

– В прямом, – улыбнулся Эдуард, помогая мне встать, – сколько еще можно тянуть? Я тебя люблю, ты меня тоже. Ты ведь меня любишь, да?

– Люблю, – прохрипела я. Почему-то у меня сел голос – может быть, от внезапного шока, а может быть, просто со штангой перенапряглась.