Нил Роуз - Контора

– Это не о тебе, – сказал я, показывая на телефон и с трудом пытаясь сконцентрироваться на чем-нибудь ином, кроме этих ужасных слов: Элинор Грей.

– Мне пора идти, – сказала Шале.

– Да-да.

– Но я просто умираю с голоду. Не возражаешь, если я пойду сварганю завтрак?

Я махнул рукой, огорченный, что она не может подождать с уходом. Я видел сквозь платье ее трусики и думал, как это я раньше их не заметил. Здорово же я надрался накануне.

– Откуда ты знаешь ее имя? – спросила Люси.

– Если это та, о ком я думаю, то я ее знаю с детства. Она настоящая шельма. Ты по-настоящему почувствуешь это, когда она нанесет тебе удар в спину.

– Она нам подойдет, судя по всему, – резюмировала Люси.

Из кухни раздался звук хлопнувшей двери – Хелена возилась там, готовя чай.

– Послушай, я думаю, нам срочно нужно созвать сотрудников.

– Зачем?

– Это исключительно плохая новость для всех нас. Эта женщина вроде того зайчика на батарейках «дюрасел». Только с автомобильным мотором, вставленным в задницу. Она не успокоится, пока не растопчет всех нас.

– Ты все еще пьян? Не очухался от вчерашнего?

– Я вполне серьезно. Знаешь, какой запах ты вскоре почувствуешь? Запах гари. Твои мечты о компаньонстве развеются, как дым.

Люси, поколебавшись, сказала, что в обеденный перерыв будет свободна, и я вырвал у нее обещание, что она созовет других.

Элли, проклятущая Грей!

Раздался звук разбивающегося фарфора. Я неохотно встал, накинул халат и отправился спасать свою кухню от Хелены. Ну что за напасть на мою голову? Сколько раз еще понадобится этому мстительному Богу насылать на меня чуму в человеческом обличье? Неужели я настолько кошмарный тип? Неужели не нашлось других неправедных юрисконсультов, которые еще больше округляли свои счета и больше заслуживали прихода в фирму Элли Грей?

«Я не мстителен по натуре», – подумал я, устраивая Хелену на кушетке и принимаясь за приготовление завтрака. Но если Элли Грей было бы Суждено умереть ужасной смертью, и я увидел бы, что ее голова взорвалась, а тело изрезано на мельчайшие кусочки, радость моя не имела бы предела. Единственное чувство, которое вызывала во мне эта женщина, – это ненависть.

– Ты делала что-нибудь из мести? – спросил я Хелену.

Она ненадолго задумалась.

– Однажды я бросила использованную прокладку в заварной чайник моего дружка, который меня оставил.

– И правильно сделала.

Хелена обладала воображением, свойственным творческим натурам.

– Думаю, это можно назвать местью, – добавил я.

– Ты прав. Я тоже так считаю. Там был свежезаваренный чай. Воистину творческий подход.

– Прекрасно!

Она криво усмехнулась.

– Его мать выразилась по-другому. Минут через пять.

«Учти, – сказал я сам себе, – надо расстаться с ней по-хорошему».

Я начал намазывать маслом тост.

– Все-таки мне кажется, что злоба – плохой советчик, когда надо на что-то решиться. Этим и объясняются многие из моих неудач.

Она резко повернулась ко мне. «И все это из-за проклятой Элли Грей», – собирался я добавить, но промолчал. О, если бы ей не взбрело в голову стать юристом! И если бы только моя мать не вздыхала так отчаянно при мысли о профессии юриста, которую каждый родитель прочил своему чаду.

Я налил чай, разложил тосты и сдобу, и мы с Хеленой в полной тишине съели все это после ночи любви, перед расставанием навсегда. В любой другой день я приложил бы все усилия, чтобы заставить ее остаться, чтобы договориться о свидании и не упустить из виду. Но сейчас трудно было думать о чем-либо, не касающемся Элли. В этот раз желание женщины как можно скорее убраться восвояси соответствовало интересам нас обоих.

Покончив с завтраком, мы осознали, что достигли той стадии, когда совместно проведенная ночь и вызванное этим чувство неловкости где-то уже позади, и вскоре мы останемся по разные стороны двери, думая: слава богу, что все кончено.

– Надеюсь, ты не подсыпала мне перед уходом горсточку яда в чайник?

– Не волнуйся. Ты был не так уж плох, – ухмыльнулась она.

Это приятно было слышать, и хотя мне сейчас хотелось от нее избавиться, я был бы не прочь встретиться с ней еще раз.

– Так что, может еще увидимся?

Я услышал свой голос как бы со стороны, и мне показалось, что мне еще четырнадцать лет, и это последние минуты моего первого свидания. В течение многих лет я неплохо ладил с женщинами, но при одном упоминании имени Элинор Грей каждый раз терял самообладание. И потому даже и присутствии особы столь восхитительной, как Хелена, маленький мальчик во мне, собирающийся воскликнуть: «Ах, я только что с нею переспал!», исчез.