Мари Луизе Фишер - Поздняя любовь

Сейчас, когда Доната хотела пройти через приемную в свой рабочий кабинет, госпожа Сфорци ее задержала.

— Один момент, госпожа Бек!

Доната остановилась.

— Да?

— Звонил господин Палленберг — Она произнесла это со столь мрачным выражением лица, что Доната испугалась, уж не обратился ли этот заказчик к другому архитектору.

— Он освободил себе послеобеденные часы, — возвестила госпожа Сфорци все с тем же похоронным выражением лица. — Он и его жена хотят встретиться с вами на участке будущей стройки. В три часа. Я дала согласие.

— Очень хорошо, госпожа Сфорци, — произнесла Доната и подумала: «И отчего это у нее всегда такое плохое настроение?! Наверное, поскандалила с мужем».

— Вы знаете, как проехать в Крайллинг? — продолжала Сфорци.

— Примерно представляю себе. Направление на Штарнберг, так?

— Я уже сверилась с планом города и выписала названия улиц.

Протянув руку через стойку, она подала Донате записку.

— Вы поистине бесподобны, госпожа Сфорци.

Эта похвала никак не изменила мрачного выражения лица секретарши.

— Конечно, где тут направления объезда и улицы с односторонним движением, я не знаю. Это вам придется выяснить в пути.

— Да уж справлюсь, — приветливо ответила Доната.

— Я и не сомневалась, — заметила секретарша таким тоном, словно ее обидели.

Доната улыбнулась.

— Пожалуйста, позаботьтесь, как всегда, чтобы были цветы в совещательной комнате, госпожа Сфорци.

— Закуску тоже приготовить? — осведомилась госпожа Сфорци чуть более бодро.

— Хорошая мысль. Если посетителей не будет, сами поедим. Впрочем, я еще даже не знаю, когда вернусь. Если после конца рабочего дня, то можете не ждать. Я уж сама сервирую стол.

Госпожа Сфорци не ответила, а лишь скептически поджала губы. Это означало, что сервировка стола не входит в обязанности шефши и что Сфорци не очень верит в то, что Доната с этим справится.

— Наверное, Вильгельмина еще будет в офисе, — успокоила ее Доната и прошла в свой кабинет, чтобы взять рулоны с заготовленными вчера вечером проектами. Она перенесла их на чертежную доску Гюнтер а Винклейна.

Он поднял на нее глаза.

— Могу я тебе помочь?

— Ты правильно понял, Гюнтер. Как мне тебя ни жаль, я должна попросить тебя обвести мне тушью вот эти эскизы. Только не говори, что я сама просто не хочу тушью руки пачкать.

Он засмеялся.

— Боже, до чего же ты злопамятна! И все только потому, что я однажды ради шутки позволил себе подобное замечание!

Она знала, что ее просьба действительно создает ему неудобства.

— Пожалуйста, отнесись к этому серьезно, Гюнтер! Мне и правда жаль отрывать тебя от твоих собственных заданий. Но сразу после полудня мне надо обязательно иметь готовый эскиз всего дома хотя бы в общих чертах. Как вообще твои дела? Он помедлил с ответом.

— Не слишком хороши, а? — попыталась помочь ему Доната.

Он взял на себя обязательство, связанное с перестройкой здания одной конторы, сооруженного в безвкусном стиле пятидесятых годов. С помощью специальной пристройки предстояло его не только увеличить, но и облагородить.

— Подобные задания всегда замысловаты, — заметил Гюнтер. Его светло-голубые глаза за очками без оправы приняли трепетное, почти умоляющее выражение. — Взглянешь потом на этот мой проект?

Сколько раз уже он вызывал у Донаты чувство удивления. Гюнтер Винклейн был архитектором вовсе не без воображения и к тому же отличным знатоком статики. Но он был начисто лишен уверенности в своих силах. Когда Доната приняла его на работу, еще в самом начале своей карьеры, то и она, и он полагали, что занимаемая им должность будет лишь переходной в его дальнейшей службе. Но он остался на месте.

Иногда, особенно немного выпив, он говорил о желании открыть самостоятельное дело, но ему уже никто не верил. Он даже отклонил предложение Донаты войти в ее фирму в качестве компаньона, хотя этот отказ стоил ему тяжелой внутренней борьбы с самим собой. А принял он такое решение, вероятно, после разговора с матерью, в доме которой и жил. Он не мог решиться на риск, предпочитая ему свой твердый месячный оклад.

При этом должность его в архитектурной фирме вовсе не означала обеспеченности на всю жизнь. Как и большинство ее самостоятельных коллег, владельцев собственных фирм, Доната имела обыкновение расширять штат своих сотрудников, если конъюнктура с заказами складывалась благоприятно, и сокращать его, если наступал застой. Но этот стройный маленький человек с постепенно редеющими светлыми волосами был ей симпатичен, и она просто не могла выбросить его в неизвестность. На это Гюнтер и полагался. Конечно, он практически вряд ли что-нибудь потерял, если бы в течение скольких-то месяцев получал пособие по безработице. Но Доната опасалась, что он, при его неуверенности в себе, мог в этом случае совсем растеряться.