Елена Усачева - Желание

Краска на бревне облупилась, и я стала в волнении отколупывать ее ногтем. Только бы Макс не передумал! Только бы Лео не смог его уговорить!

— Ты — вампир. Это тебе не веру поменять, не из партии в партию перейти. Лисы с цыплятами не живут. Если тебе себя не жалко, пожалей ее. Марина девочка настойчивая, добьется своего. Да и я в следующий раз торопиться не буду, дам возможность Катрин осуществить задуманное. И мне все равно, что будет потом. Музеи Прованса работают весь год с десяти до семи, мне будет чем заняться. Не издевайся над собой. Прими правильное решение.

Наступила тишина. Страшная тишина. Я попятилась, прижалась спиной к углу.

Почему Макс не отвечает? Почему молчит?

Страх заставил меня вернуться к крыльцу. За домом все еще было тихо. Макс не отвечал! Или для ответа ему понадобилось всего лишь кивнуть?

Нет, что я такое выдумываю? Никаких кивков! Лео может говорить что угодно. Он умеет и любит говорить. Ему лишь бы спокойно было, чтобы никто не отвлекал от любимых музеев, чтобы сидеть и бесконечно смотреть на течение реки Луары. Зачем задавать бесконечные вопросы, когда решение принято? Все, что произошло за последнее время, нельзя перечеркнуть одним кивком, горстью произнесенных слов.

Мне захотелось пойти туда и сказать все это Лео. Если раньше граница между людьми и вампирами была непроходима, то теперь самое время ее преодолеть. Выбора у них нет: время изменилось, пора и им тоже меняться.

Но вместо того, чтобы пойти за дом, я побежала прочь от него. Подальше от тех страшных слов, что могла услышать. Я бежала и бежала, пока не начала задыхаться, пока темный снег не стал путать мне ноги.

Зачем я ухожу? Может быть, Макс молчал, потому что ответа и не требовалось. Конечно! Все так очевидно.

Я остановилась. Далекий дом горбился далекой серой громадиной. А за ним было что-то странно-знакомое. Далекий горизонт вздымался, и вверх, в небо, от него шли хребты, как шпалы у рельсов.

В книге по гаданию я читала, что на кофейной гуще нельзя гадать одному. Нужен помощник, который будет трактовать получившийся узор. Сам человек в кофейных разводах может что угодно высмотреть, а помощник увидит то, что там есть на самом деле. Уставшая с дороги, я в кофейной гуще смогла узнать только все ту же дорогу. А на самом деле придумала ее. Ведь это был всего-навсего холм за домом. Я его наверняка видела, когда мы подходили, но не запомнила. Выходит, все основные события будут происходить здесь. Я подняла глаза к темному, беззвездному небу.

Смутное волнение заставило меня вглядеться в темноту. Рядом со мной был какой-то зверь. Кто у нас тут на Беломорье бывает? Тюлени, белые медведи, олени.

Сидящий неподалеку от меня зверек был крысой. Серенькая крыса на сереньком снегу.

— А мне казалось, что это я должна к вам прийти.

Человек стоял беззвучным столбиком, я не слышала, как он здесь появился.

— Зачем же? — усмехнулся колдун. — Я сам к тебе пришел. Да и что лишний раз утруждать тело? Мы и так можем поговорить.

Вот в чем дело. Если бы пришел настоящий Мельник, передо мной бы стоял худой мужчина лет пятидесяти, а я видела старика в древнем тулупе.

Крестик на моей шее начал отчаянно давить.

— Он привел меня, — Мельник шевельнулся. Кажется, поднял руку.

Я не видела, но могла догадаться, как сухой старческий палец показал в мою сторону.

Ах, как ловко придумано! Макс думает, что именно крестик связывает меня с колдуном, и возвращает его. А следом, как на маячок, приходит Мельник…

Я сунула руки в карманы.

— Не нужен мне ваш дар. Отдайте другому! — Надо было бежать отсюда, а ноги словно приросли к земле.

— Э, деточка… Кто ж такое выбирает? — неприятно засмеялся-закашлял старик. Затем поднял голову, покачнулся, и я сама не заметила, как оказалась рядом с ним. — Устал я что-то, устал… Кто ж это выбирает? — повторил-прошептал колдун, и я вновь начала тонуть в его кисельных глазах.

Взгляд у него был ясным, как у ребенка. Он пронзил меня насквозь, и я вдруг перестала видеть. Стало нестерпимо больно. Я отшатнулась, закрывая лицо руками, и закричала. Голову изнутри взорвала бешеная боль. Колени подогнулись, я упала, ткнувшись лбом в снег, загребла его в охапку. Быстрые капли талой воды побежали в рукав куртки, неприятно защекотали руку. Отползла подальше, встряхнула мгновенно замерзшими руками.

— А мне пора на покой, — раздался надо мной вздох. — Ничего, ничего, освоишься.

— Забери обратно! — выдохнула я.

— Живи, живи. Зато бояться больше ничего не будешь.