Татьяна Николина: Бабочки в моем животе, или История моей девственности

Первый снег? Говорят, когда видишь его, нужно загадывать желания. Но какие у меня могут быть желания? Любить? Забыть? Уехать? И, подумав, я вспомнила про океан и бабочек. В эту холодную снежную ночь это была самая нереальная мечта.

И оттого самая желанная. И я изо всех сил пожелала себе увидеть океан и бабочек.

Но утро все же наступило. На улице стало светло. Первый снег, который я встретила одна, растаял, превратишись в хлюпающую грязную слякоть. Я медленно сползла с окна и пошла собирать вещи.

Я ехала в такси. До аэропорта было совсем не далеко. Город в этот день был совершенно непривлекательным и недружелюбным. В эту холодную пору он всегда самый некрасивый – мрачный, сырой. Ни лето, ни зима, ни холод, ни тепло. Но сегодня я любила и его лужи, и промозглую сырость, и недовольных пешеходов с промокшими ногами. Просто я видела их в последний раз. Я прощалась с моим городом.

– Все в порядке? – спросил таксист, заметивший мои слезы.

– Конечно, – поспешила ответить я, размазывая их по лицу.

– Все грустят, когда уезжают из родного города, – философски подметил он, – какие бы горести ни оставляли в нем.

– Да, вы правы, – согласилась я.

– Город – это ведь ваша душа. Какой бы ни была она, а все равно – ваша.

– Да уж, – только и нашлась я что сказать.

– Обязательно возвращайтесь сюда еще. Хотя бы в гости, – сказал он мне на прощание.

– Конечно.

Я схватила чемоданы и проводила взглядом уезжающее такси. Выходит, даже водители могут легко читать мою душу. Я на минутку остановилась, чтобы, прежде чем войти в здание аэропорта, еще раз посмотреть на мой город, вдохнуть его горлом и запомнить навсегда. Я дыщала его холодным родным воздухом и отчетливо осознавала, что обязательно к нему вернусь.

До отлета несколько часов. Я сдала багаж и отправилась бродить по аэропорту. После того как мои чемоданы уехали по скользящей дорожке в багажное отделение, мне показалось, что тяжелый груз свалился с моего сердца. По крайней мере, их дорога в Париж уже началась и ничто не может ее отменить.

Я бессмысленно слонялась по аэропорту. Без цели заходила в многочисленные магазинчики, сидела в кафе, пыталась читать газеты, смотрела в окно, каталась на эскалаторах, бродила по закоулкам бесчисленных залов и этажей.

Люди с чемоданами и без бегали и суетились, с озабоченными лицами, счастливые, уставшие. Они ехали по делам, на отдых, к любимым. Кто-то был зол, кто-то утомлен многочасовыми ожиданиями и задержками рейсов, но все жили предвкушением полета, приближением чего-то нового в своей жизни.

Я забралась на самый верхний этаж и оттуда наблюдала за всеми. По лестницам бегали люди, они сидели в залах ожидания, спорили, шутили, спали. И над всем этим висел щит с дерзкой женщиной-кошкой, «достойной самого лучшего». Она-я смотрела на меня-ее и задорно подмигивала.

– Это все, что осталось у меня от тебя, – произнес кто-то за моей спиной.

Я обернулась и увидела Марата.

– Что ты тут делаешь? – прошептала я, моментально изменив свое настроение с грусти на ярость.

– Я пришел за тобой, – спокойно ответил он и вручил мне какой-то букет, так и не запечатлевшийся в моей памяти.

– Слишком поздно, – ответила я и бросила цветы прямо в него.

Букет рассыпался и упал к его ногам. Но Марат, казалось, этого не заметил.

– Зря ты так, Кэт, – только и сказал он.

– Прошу тебя, уходи, – взмолилась я. – Все решено. Я уезжаю.

– Хорошо, – не возражал он. – Только сначала выслушай меня, пожалуйста.

– Извини, мне некогда, – нашла очередную зацепку я. – Мой самолет скоро взлетает.

– Твой рейс отложили на час, Кэт.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю все про твой рейс. Десять минут назад объявили о его задержке. Но ты была увлечена своими мыслями и, наверное, не услышала.

– Это ты все подстроил? – злобно зашипела я.

– Нет, – улыбнулся он, – просто погода нелетная. Или ты подозреваешь, что и с ней я вступил в сговор?

– Не знаю, – раздраженно ответила я. – От тебя можно ожидать всего чего угодно.

– Давай поговорим, – взмолился он.

– Нет, – решительно отказала я, стараясь не смотреть в его глаза.

– Тогда мне придется сделать это, – сказал он и грохнулся на колени.

– Это еще что?! – не ожидала я.

– Ты не видишь? Я умоляю тебя на коленях, – невозмутимо ответил он.

– Послушай, не будь идиотом, – попыталась поднять его я. – На нас же смотрят.

– Все зависит от тебя. Ты согласна поговорить?

Я обернулась и увидела улыбающихся людей, поглядывающих на нас. Наверное, они подумали, что он делает мне предложение. И кажется, его все жалели, а меня считали бесчувственной сукой. Наивные! Если бы они знали, что это за волк в овечьей шкуре!