Лаура Леоне: Однажды знойным летом

Вики проснулась первой. Луна уже была высоко. Сколько же времени они спали? Ее голова покоилась на плече Рейса. Тихонько дотронувшись до его руки, она подумала, что такая ночь уже никогда не повторится в ее жизни…

— О чем ты думаешь? — прошептал Рейс. Она удивленно приподняла голову:

— Я думала, ты спишь.

— Я спал, но потом ты уперлась локтем в мой живот…

— Ой, прости! — воскликнула Вики и поспешно убрала руку, поудобнее устроившись рядом с ним.

— Так о чем же ты думаешь? — настойчиво повторил Рейс.

— Я подумала: где это ты так хорошо научился доставлять удовольствие женщинам?

Она скорее почувствовала, чем увидела, как он улыбнулся в темноте.

— Вики, мне ведь уже тридцать четыре, и я кое-что успел за это время.

— Тебя ждет женщина?

— В Калифорнии? Нет, что ты! — Он слегка отстранился от нее и нахмурился. — Если бы меня там ждала женщина, я бы не сидел с тобой здесь, на берегу реки.

— Конечно, — пробормотала Вики, вспоминая любвеобильного Хэнка и надеясь, что его сын не похож на него.

— Все мои женщины теперь в прошлом, — сказал Рейс без сожаления.

— А твой адвокат? Ведь она женщина?

— Женщина, но безумно любит своего мужа, — улыбнулся Рейс. — Мы просто когда-то учились вместе и были хорошими друзьями, не более того. А у тебя есть кто-нибудь?

— Нет, никого…

— А как же ветеринар?

— Дин? Ну что ты! Между нами чисто дружеские отношения.

— Тогда почему я регулярно застаю тебя в его объятиях? — подозрительно спросил Рейс.

— Он просто утешал меня, вот и все.

— А в ту ночь, когда разыгралась сильнейшая буря, он тоже утешал тебя в своей машине?

— Не совсем, — виновато потупилась Вики. — Скорее, это я тогда его утешала. Говорила, что не могу ответить взаимностью на его… м-м-м…

— Обожание? — подсказал Рейс.

— Ну да, что-то в этом роде. Дин всегда так добр ко мне, даже не знаю почему…

— Не знаешь? — укоризненно переспросил Рейс. Вики замолчала. Она думала о том, что Дин и вправду любит ее, не ожидая и не требуя ничего взамен.

— Вики, неужели ты думаешь, что только собаки способны на бескорыстную любовь? А люди? Вспомни Хэнка. Ты же сама говорила, что он помог тебе создать собственное дело, вложив в него большие деньги и ничего не требуя взамен. — Рейс замолчал.

Потом он лукаво улыбнулся и дразнящим голосом спросил:

— А где ты научилась доставлять удовольствие мужчине?

— Я ничего не умею делать…

— И это ты говоришь после того, что сделала со мной сегодня вечером? И сегодня утром? И вчера ночью?

— Это ты меня вдохновил…

— Счастлив слышать! — улыбнулся Рейс.

— Честно говоря, мне не слишком часто приходилось иметь дело с мужчинами, — пробормотала Вики. — Я уже говорила тебе, что умею гораздо лучше ладить с животными, чем с людьми.

Оба снова замолчали.

Потом Рейс нерешительно произнес:

— Вики, мне кажется, нам пора подумать о будущем… Ну вот! Так она и знала! Сейчас он скажет, что ему с ней было очень хорошо, но он вынужден вернуться в Калифорнию и они скорее всего никогда уже не увидятся. Выпрямившись, она отодвинулась от Рейса и стала натягивать на себя одежду.

— Вики, разве нам не следует пересмотреть наш первоначальный уговор? — осторожно спросил Рейс.

— Не вижу никакого смысла, — сухо ответила она.

— Как? Вики, мы с тобой были абсолютно чужими друг другу людьми, когда только приступали к обсуждению. С тех пор многое изменилось. Мы даже не предполагали, что между нами может что-то произойти.

— Согласна, не предполагали. Но пересматривать уговор все равно не имеет смысла, потому что больше между нами этого никогда не случится. Вернее, я не позволю этому случиться.

Рейс замер. Его обнаженное тело блестело, словно полированная бронза, в сумеречном свете луны. Лицо скрывала темнота.

— Почему? — коротко спросил он.

— Потому что не хочу смешивать секс и то, что важнее всего в моей жизни!

— И что же важнее всего в твоей жизни, Вики? — жестко продолжал выспрашивать Рейс, и Вики порадовалась, что не видит в темноте выражения его лица.

— Я видела твои рисунки, — бесстрастно произнесла она.

— Какие еще рисунки?

— Те, которые ты не убрал с кульмана. Неужели ты и впрямь уверен, что, соблазнив меня летом, осенью сможешь закрыть мой пансион без зазрения совести?

— Зачем ты так? Неужели для тебя собачий приют важнее того, что происходит между нами?

— Нет, ты просто не хочешь меня понять! Ничто, слышишь, ничто не может для меня быть важнее моего приюта! Эго единственное место, где я чувствую себя как рыба в воде! Это мой настоящий дом! Это единственное, что у меня есть в этой жизни!