Холли Джейкобс: Кольцо любви

Но она говорила так горячо, что он поверил: в ее чувстве нет легкомыслия. Эта любовь была иной. Он даже не подозревал в ней такого сильного чувства.

– Мы с Сэлом… нам хотелось большую семью, но так ничего и не вышло. Я часто спрашивала себя: почему, почему у нас всего один ребенок? Но потом появился ты, и оказалось, что у меня есть еще один сын. Я поняла, что семья – это не то, что ты рождаешь на свет, это то, что ты создаешь. Ты член семьи.

Мак почувствовал, что к его горлу подступил комок. И не знал, как же от него избавиться. Поэтому он решил не обращать внимания и спросил, превозмогая неловкость:

– Может быть, и с Кэти точно так же? Она станет новым членом семьи?

– Конечно, станет, – сказала миссис Зумигалас. – Как только я ее увидела, я сразу поняла, что она член моей семьи – в такой же мере, как ты. Когда ты видишь своих родных, сердце признает их.

На него нахлынуло чувство облегчения.

– Значит, ты ее берешь.

– Нет, – сказала она.

– Нет? – спросил Мак. – Но ты же сказала…

– Она – член моей семьи. Я ее люблю, но не могу удочерить. Я не такая проворная, как раньше, а за малышкой нужен глаз для глаз. Такие рыжие волосы и блестящие глаза – это девочка будет энергичной и быстрой. Я не смогу за ней поспеть.

– Я не понимаю.

У Мака упало сердце. Он не сомневался, что нашел решение, что Зумигаласы полюбят Кэти и оставят ее у себя. В конце концов, его они у себя оставили. А полюбить Кэти было гораздо легче, чем его.

– Я не удочерю ее, – повторила миссис Зумигалас, – но я много лет ждала внуков, верно, Сэл?

Мистер Зумигалас кивнул.

– И моя первая внучка – там, в гостиной. Я вконец ее избалую. Ты попытаешься меня остановить, как любой хороший отец, но я не стану тебя слушать.

– Я не могу быть ее отцом, – сказал Мак.

Он говорил это Мии, а теперь повторил Зумигаласам. Он говорил это себе бессчетное количество раз. Он не может быть отцом Кэти О'Киф. И отцом кого бы то ни было.

– Почему, хотела бы я знать? – спросила миссис Зумигалас.

– Посмотри на моих родителей, на мою семью. Таким людям, как мы, нельзя доверять. Мои мама и папа покинули меня, а тетя поторопилась отдать тебе. Это у меня в генах.

– Ты совершенно не похож на своих родных, – сказала миссис Зумигалас. – Я считала, что у тебя хватит ума об этом догадаться. Да, те, у кого ты родился, привыкли только брать. И хотя, как ты знаешь, я не люблю о ком-то говорить плохо, они повели себя не очень умно. Они взяли твою любовь, а потом отбросили ее в сторону. А ты… ты предпочитаешь давать. Я редко встречала людей с таким большим сердцем, как у тебя.

– Послушай, мой мальчик, – сказал мистер Зумигалас, – я много лет видел, как ты нес этот груз. Я считал тебя умным и надеялся, что в конце концов ты догадаешься обо всем, но, кажется, я ошибся. Так что позволь мне объяснить. Ты совсем не похож на своих родных.

Миссис Зумигалас кивнула.

– Помнишь ту первую школьную четверть, когда ты принес мне табель успеваемости?

Мак думал, что никогда не забудет тот день.

– Ты посмотрела на него, а потом на меня. Я понял, что ты разочарована. Ты меня спросила: неужели я не способен на большее?

– И ты ответил, что способен, – сказала она. – Я объяснила тебе, что оценки очень важны, потому что благодаря им появляются возможности. Ты можешь, не занимаясь, доучиться до выпускного класса. Но тогда у тебя будет меньше шансов. Что, если ты решишь стать нейрохирургом? Ты никогда не сможешь получить эту специальность. Хорошие оценки открывают перед тобой все двери и дают немало возможностей. Я хотела, чтобы ты получил их все. Ты выслушал меня и с тех пор получал только отличные оценки. Получил стипендию в колледже, потом стал учиться на юриста. Я так тобой гордилась!

Слушая ее, Мак чувствовал, как у него теплеет на сердце. Она им гордилась!

– Но, – продолжала она, – год за годом ты лишал себя личных возможностей. Точно так же ты поступаешь сейчас с Кэти. Ты даже не подумал, что, может быть, ее тебе дали не для того, чтобы ты нашел ей семью. Может быть, она часть семьи, которая могла бы у тебя быть, если бы ты так сильно не боялся открыть дверь в счастье.

– Мак, – сказал мистер Зумигалас. – Ты – мой сын. Даже если бы ты был нам родным, я не мог бы любить тебя сильнее и больше тобой гордиться. По-моему, такому человеку, как ты, страх не может помешать принять дар. Настоящий, истинный дар. Именно это и есть ребенок.

– И Мия, по-моему, тоже, – добавила миссис Зумигалас.

– Я не… – начал Мак.