Алина Политова - Серпантин

одни в бесконечном хаосе, не зная куда бежать дальше.

Ева не могла понять — зачем же нужна была эта чёртова свобода, если сам ты при

этом становишься абсолютно никому не нужен. Ты перестаешь быть необходимой

клеточкой, теперь ты можешь обойтись без мира, но ведь и мир прекрасно стал

обходиться без тебя. И ты тащишься по воле волн этого огромного безбрежного

океана, такой одинокий и никому не нужный. Покинув стены своего тихого приюта,

Ева поняла наконец-то, что такое сумасшедший дом. Он был здесь, на улице, за

окнами домов, в сердцах людей… людей, среди которых ей предстояло научиться

жить.

Месяц она провела в центре реабилитации, после чего тамошние доктора единодушно

решили, что Ева готова к нормальной (нормальной?!) жизни и благополучно

выпустили на волю.

Отец написал расписку о том, что полностью берет на себя ответственность за

дальнейшую её судьбу и вот она дома, со своей любимой семейкой, на которую ей, в

сущности, было всегда наплевать. Она даже ненависти к ним не испытывала, хотя

сестра и отец наверняка думали иначе. И они всеми силами старались загладить

свою вину. Папаша, например, совершенно сдал за эти годы. Когда он навещал её в

дурдоме (Ева так называла про себя свою лечебницу), то всегда старался казаться

бодрым и весёлым. Здесь же, в домашней обстановке, стало заметно, что чувство

вины просто сожрало его изнутри. Каждую минуту он видел перед собой девочку в

школьном платьице, которую позволил когда-то растоптать. Еве не понадобилось

много времени, чтобы понять это, но ни злорадства, ни удовлетворения она не

испытала. Так же как и жалости.

Ещё меньше эмоций вызвала у неё сестра Вера.

Не было ничего и никого в этом мире, кто мог бы заинтересовать её.

Кроме…

Три чистых хрустальных слезинки в её раздавленном чёрном сердце. Три слезинки,

которые много лет назад помогли ей забыть свои кошмары, ради которых она выжила,

и теперь должна была влиться в этот пугающий чужой для неё мир.

Её неправильная любовь. Грязь, в которой она вымазалась и по какой-то причине

пыталась вымазать их. Но почему-то эта грязь стала её чистой детской любовью,

которой так хотели лишить её грязные животные…

Только один раз осознала она правду. За все двадцать лет — один раз.

Проснувшись ночью, как от удара, в своей больничной постели, она вскочила в

холодном поту и широко открытыми глазами уставилась в пустоту.

Ей приснился сон. Какой-то странный. Сон, в котором она сама была чудовищем со

стальными когтями, а Герка, это точно был он, совсем маленьким мальчиком. И она

собиралась его убить. Располосовать его нежное детское горло и смотреть, как

кровь будет хлестать на жёлтый песок, пока не выльется вся до капли…

Она проснулась, когда её железный коготь прикоснулся к его коже…

И в тот самый момент, когда ужас не успел ещё отступить, она поняла. Что должна

забыть его, Герку. И остальных тоже. Она должна дать им выжить там, в свободном

мире. Без неё.

Но тогда не выживет она сама…

Где-то в глубине сознания Ева понимала, что тогда, двадцать лет назад, что-то

было не так. Не правильно, что ли. Ведь им всем было не больше двенадцати. Да,

она, Ева, была выжжена, мертва изнутри, но они-то…всё ещё были детьми. И всё это

было слишком МНОГО для них. И слишком ненормально, наверняка.

Они стали её спасением, сами того не подозревая. Вытащили из пропасти, куда

медленно сползало её сознание. Но не остались ли сами в той пропасти…

Еве нельзя было думать об этом. И она заставила себя забыть тревожный сон, раз и

навсегда.

Но теперь, на свободе, он сам собой вдруг всплыл в её памяти. К тому же… они

ведь стали взрослыми, у них наверняка всё изменилось, да и помнят ли они её,

Еву. Да, ей всегда казалось, что помнят, но сейчас ей стало ясно, что время

остановилось для неё одной. Но даже если и… стоит ли напоминать о себя. И что из

этого может выйти?

Эти мысли не давали ей покоя. Теперь, когда препятствий больше не было и не надо

было бороться, лгать, притворяться ради того, чтобы приблизить свою мечту,

решимость покинула её и остались только сомнения.

А никаких помех действительно больше не было.

Отец и Вера? Нет, только не они. Верка за время отсутствия младшей сестры успела

выскочить замуж, родить сына и развестись. Больше желающих занять место в её

сердце и постели как-то не находилось, что, впрочем, никого не удивляло. Не