Алина Политова - Серпантин

смотря на то, что внешне сёстры были очень похожи, у Верки напрочь отсутствовал

в глазах тот зелёный огонь, который природа подарила Еве и который придавал её

не примечательной ничем внешности какую-то кошачью искринку. Без этого огня Вера

была просто серой мышью, с чем она давно смирилась. От жизни ничего больше не

ждала и посвятила себя отцу и сыну.

Что касается папаши, то из него опекун был вообще никудышный. Придушенный

чувством вины, он позволял Еве манипулировать собой и был этому только рад.

Поэтому с первого дня Ева целиком и полностью принадлежала себе.

Правда, поначалу, немного донимал Димка, Верин сын. Ему было уже пятнадцать, и с

первого же взгляда на Еву он влюбился окончательно и бесповоротно. Он следовал

за ней тенью, оставляя в покое только на время своих школьных занятий и, без

конца донимал глупой детской болтовнёй. Первое время Еву это жутко раздражало,

ведь так много нужно было обдумать, а этот щенок вечно крутился под ногами, но

потом она поняла, что племянник может быть ей полезен. Он лучше ориентировался в

окружающей действительности и, в конце концов, именно он помог ей отыскать

нужные адреса. Но это было позже, когда она приняла уже окончательное решение.

А случилось это вот как.

Примерно через месяц после Евиного возвращения, они отправились с Димкой

прогуляться на набережную. Не раз уже они забредали сюда после Димкиных занятий.

Еве нравилось смотреть как внизу, за оградой, медленно катится куда-то река,

нравилось наблюдать за людьми, снующими туда-сюда возле памятника Пушкину.

Просто стоять и смотреть. После стольких лет изоляции эти прогулки значили для

неё очень много. Никакие фильмы не были интереснее самой жизни, простой

незамысловатой жизни обычных людей. Как будто листаешь захватывающий бесконечный

роман, который можно читать вечно. Этого не понять человеку, изо дня в день

живущему в этой толпе. Но это было понятно Евгении, которую вырванной из мира

нормальных людей два десятка лет назад. А может и раньше.

Итак, они гуляли по набережной. Димка, как обычно, что-то рассказывал, преданно

заглядывая Еве в глаза. Как обычно, она его не слушала. Просто рассеянно

улыбалась, жадно впитывая непривычные запахи, звуки и пыталась убедить себя, что

она такая же, как все эти люди вокруг, куда-то спешащие, озабоченные своими

глобальными проблемами, и в то же время, такие беспечные. Она проследила

взглядом за двумя девушками в кожаных шортах (какая странная одежда!), о чём-то

весело болтавшими с высоким рыжим парнем, потом её внимание привлёк крупный

мужчина, выбравшийся только что из белой иномарки и жующий длинный бутерброд.

Вот мимо прошла почти раздетая парочка с маленьким ребёнком. Малыш вырвался из

рук матери и побежал вперёд, спугнув стаю голубей, которые, громко хлопая

крыльями, закружили возле памятника. Совсем рядом с семейством проехала машина и

скрыла людей от глаз Евы. Какой красивый цвет, подумала она, лениво следя за

проплывающим мимо кофейным боком "Ауди". Машина была метрах в двадцати от нее,

когда что-то будто толкнуло её в бок и заставило посмотреть на водителя.

Герка… она сразу узнала его, хотя от двенадцатилетнего мальчика, которого она

помнила, не осталось и следа. И всё же каким-то внутренним зрением Ева увидела,

что это он, она никогда не сомневалась, что узнает его, сколько бы лет не

прошло. И узнала…

Он тоже смотрел на неё, забыв о дороге, и Ева увидела, как губы его беззвучно

произнесли её имя. Или показалось? Да нет же, он тоже узнал её, не мог не

узнать.

Нет, только не сейчас.

Она схватила ничего не понимающего Димку и быстрым шагом направилась к парку.

Её сердце билось, как испуганный зайчонок, но она была счастлива. Наконец-то

исчезли сомнения, и она поняла, что больше не боится встречи. Потому что в

глазах Герки она не увидела отвращения, ужаса или обиды, которых так опасалась.

Нет, он всё ещё ждал её.

А значит, её ждали и Алёшка с Эльдаром.

И пусть всё будет как раньше. Хоть немного…

Алексей

Марина ворвалась в квартиру как фурия. В прихожей сорвала с себя плащ, швырнула

на тумбочку сумку, и, забыв даже разуться, зашла в комнату.

— Опять ты здесь накурил!! Хоть топор вешай!! — были первые её слова. — Неужели

нельзя выйти на балкон! У меня уже язык отсох повторять!

Алексей отложил журнал, затушил в пепельнице полной окурков сигарету и спокойно