Аглая Оболенская: За миг до тебя

1.

Инка Литвинова росла немыслимой фантазёркой. Ну просто кладезь сюжетов! Мама Геля, посылая дочь за хлебом к обеду, предусмотрительно давала ей фору в полтора часа, хотя до булочной — пятнадцать минут ходьбы не напрягаясь. Инна шла медленно, внимательно смотря под ноги и ног не видя. Она концентрировалась на очередной фантазии. В первом классе это был Кошкин дом. Вовсе не то, о чём наплёл Самуил Яковлевич. Настоящий дом-жилище для кошачьей семейки. У каждой кошки было имя, характеристика, привычки, в общем, досье. А так же своя комната, необходимые для жизни принадлежности, включая кровать, кресло, зеркало — всё как у нормальных людей. Они и жили, как люди, влюблялись, справляли свадьбы, болели и даже умирали. Роскоши кошачьего быта в Инкином представлении не было предела, а представление ютилось в светлой головке с куцыми косичками без особого вреда для окружающих.

После пятого класса она стала придумывать свою будущую семью. На муже не зацикливалась, главными объектами внимания стали дети — Лёвка и Лариса. Дочь родилась первой. Была смышлёной и очень симпатичной девочкой с великолепными познаниями в области английского, испанского и французского языков. Инна наделяла свою будущую малышку качествами, которые ей самой по каким-то причинами не поддавались: терпением, усидчивостью, любовью к домашнему хозяйству. Лариса уже в семь лет пекла пироги с начинкой и варила варенье из одуванчиков. Успехи в учебе — о! В отличие от Ларочки, у Инны с учёбой обстояло туго. Три тройки в годовом табеле: физкультура, геометрия и физика. Она, конечно, компенсировала отставание, взвалив на другую чашу весов пятёрки по немецкому, литературе, пению и рисованию. Но, если бы ей довелось стать собственной мамой, неизвестно, устроил бы её такой противовес.

Инна не признавала изъянов в своих героях. Все четыре её любимые куклы — Таня, Оля, Марина и Алёша были похожи между собой "умытостью", прилизанностью и аккуратной одёжкой. Заботливая хозяйка купала их в зелёном эмалированном тазике до восьмого класса, специально грея воду в ковшике на газовой плите. Когда у Оли отколупалась краска с левого глаза, и фломастер не исправил положения, а сделал взгляд ещё более фальшивым, девочка спрятала куклу в дальний угол шифоньера и придумала оправдательную легенду: Оля уехала в санаторий. Ей там очень нравится и лучше про неё совсем забыть. Иногда Инна признавалась себе, что это просто предательство по отношению к родному существу, которое жило рядом с четырёх лет, предательство мелкое и гадкое. И не последнее. Потом у Тани от длительного причесывания вылезли волосы на затылке. Пришлось её посадить на всё тот же шифоньер лицом к окружающим, как украшение, и регулярно протирать пыль с удивлённого личика. Лёшка продержался дольше всех. Резиновый немецкий пупс в полосатом велюровом комбинезоне с карманом на животе в раздетом виде был копией настоящего ребёнка: со складочками на ручках и ямочками на коленках. Отсутствовал лишь первичный половой признак.

Таким же милым и мягким родился в Инкиных мечтах её сынуля Лёвчик. Он был хулиган и портил Ларисины игрушки, и ещё он любил работать ножницами. Подстригал в доме бахрому у скатерти, телефонные и телевизионные провода, зелень в кадках. Мама Инна позволяла милому сынку мелкие пакости — это же понарошку, только в воображении. Идя в булочную, она смеялась над Лёвкиными проделками. А какие подарки привозил Лёвушке и Ларе из загранкомандировок их папа с условным и благородным именем Константин! Однажды притаранил слона размером в одну десятую от настоящего. Серого, покрытого гладким плюшем, с изумительным красным сиденьем на спине. На придумывание слона у Инки ушёл весь обратный путь из хлебного магазина, она даже позабыла о том, что мама просила зайти в молочный за сметаной для грибного супа. Дизайн сиденья из красного бархата дополнял красный шёлковый зонт с золотыми кистями. А еще слон мог передвигаться по квартире вместе с Лёвушкой, развалившимся в кресле наподобие индийского магараджи.

Родившись и проведя юные годы в холодном Магадане, Инку нестерпимо тянуло на большую землю, в самый эпицентр Великороссии. Туда, где исчез когда-то отец вместе с тётей Валей Балыкиной.