Александра Соколова - Мы разминулись на целую жизнь.

Лиза вошла на кухню, осмотрела разбросанные на столе бумаги, и перевела взгляд на Инну. Та сидела на табуретке, одетая в клетчатую пижаму, и что-то набирала на ноутбуке.

Какая уставшая… Под глазами – то ли тень, то ли синяки, очки на носу немного ниже, чем нужно, волосы беспорядочно зачесаны назад, едва прикрывают высокий лоб. Молча работает, даже взгляда не подняла навстречу. Злится, наверное.

– Зачем ты снова тут сидишь? – спросила Лиза, наливая себе воды из графина. – В гостиной места мало?

– Даша спит, я не хотела ей мешать, – тихо, едва слышно, ни на секунду не переставая щелкать по клавишам.

– В гостиной спит?

– Нет, в детской. Но шум от компьютера вполне слышен даже через стенку.

Лиза помолчала, ожидая расспросов. Но их не последовало. Она потихоньку начала злиться.

– Как прошел день? – сделала она еще одну попытку.

– Нормально, – коротко ответила Инна.

И всё. «Нормально» – и всё. Не хочет разговаривать. Уткнулась в свой компьютер, и клацает, клацает, клацает… Как серпом по оголенным нервам.

– Подробнее не хочешь рассказать?

– Нет.

Инна сняла очки, потерла глаза и захлопнула крышку ноутбука. Лиза, всё больше и больше закипая, смотрела, как она встает на ноги и потягивается.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – на этот раз в голосе проявилось раздражение, и скрыть его Лиза даже не попыталась.

– Не хочу, – спокойно ответила Инна, впервые за вечер переводя взгляд на подругу, – Я иду спать.

И действительно ушла. Ну и пусть… Лиза подождала несколько минут и двинулась следом. Однако, в спальне Инны не оказалось.

Да что же это такое! Что она себе думает!

Лиза влетела в гостиную как разъяренная фурия. Полы халата разметались вокруг ног, а на лице выступили розовые пятна.

– Что это за демонстрация? – спросила она, останавливаясь около дивана. – Что ты хочешь мне показать?

– Не кричи, – Инна поморщилась, но из-под одеяла не вылезла, – Дашу разбудишь.

С Лизы будто волна схлынула. Запал прошел, раздражение сменилось чувством вины. Она присела на краешек дивана и положила ладонь на Иннину коленку.

– Прости, – попросила, – Я не думала, что уже так поздно.

– Понимаю. Где ты была?

– Я… Не могу тебе сказать, – ладонь дрогнула, но осталась на месте.

– Ясно, – Инна прикрыла глаза и снова повернулась на бок.

– Ничего тебе не ясно, – ожесточенно зашептала Лиза, – Я правда не могу тебе сказать.

Инна молчала. Она не притворялась спящей, но и говорить не хотела.

– Прости меня. Но я должна сама принять это решение.

Лиза вдруг почувствовала, как её спихивают с дивана, хватают за кисть руки и куда-то тащат. От удивления она даже не подумала сопротивляться, опомнилась только когда упала на кухонную табуретку, ударилась локтем и зашипела от боли.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась она, глядя на всклокоченную Инну.

– Это ТЫ что себе позволяешь? – никогда еще Инна не повышала на неё голос. Никогда до этого. – Являешься домой за полночь, ничего не объясняешь, твердишь о каком-то выборе. Дарья всю вторую половину дня проревела. А ты не соизволила ответить ни на один мой звонок.

– Я была занята…

– А мне плевать! Я не вижу ни единого занятия, которое было бы важнее нашей дочери.

– Перестань на меня кричать! – ошеломленно попросила Лиза.

– Что еще делать, если ты не понимаешь нормальных слов? – Инна прислонилась спиной к плите и скрестила на груди руки. – Я не спрашиваю у тебя, что там за выбор ты должна сделать. Но я хочу знать, в чем мы с Дашей так провинились перед тобой, что ты позволяешь себе так себя вести.

– Как я себя веду? – Лиза почувствовала, что снова наполняется злостью. – Подумаешь, один раз поздно пришла! Не каждый же день…

– Твоя дочь пла-ка-ла, – по слогам повторила Инна, – Ты понимаешь, что это означает? Это означает то, что ей было плохо. Больно, одиноко, горько – назови как хочешь. Она рыдала навзрыд. А когда слезы кончились, еще долго всхлипывала. Сходи посмотри на неё, у неё глазки опухшие и щеки до сих пор розовые. Сходи посмотри, а потом расскажешь мне про один раз и не каждый день.

– Пытаешься вызвать у меня чувство вины? Я сижу с Дашей каждый день, нет ничего страшного в том, что один вечер она провела без меня.

– Ты не понимаешь, – Инна покачала головой, – Не слышишь. Или не хочешь слышать.

Но Лиза понимала. Она сопротивлялась только из-за какого-то дурацкого чувства противоречия.

– Я не могу всю оставшуюся жизнь просидеть дома. Тем более, что ты была здесь! А у меня действительно были дела. Очень важные.