Александра Соколова - Мы разминулись на целую жизнь.

– Пока, малыш, – сказала она тепло и спокойно, – Я оставлю ключи от номера у дежурной, так что возвращайся когда тебе будет это удобно.

Она успела пройти уже метров сто, прежде чем Лёка её окликнула.

– Жень, подожди!

Женя обернулась и застыла в ожидании. А Лёка… Из её головы вдруг вылетели все слова, которые она собиралась сказать, все тщательно построенные возмущенные или ехидные тирады. Она просто сидела на лавочке и любовалась тонким лунным светом, играющим в Жениных прядях волос. В темноте совсем не было видно её лица – и казалось, что время сместилось на много лет назад, и что они обе снова молодые девчонки, которые искренне уверены, что их любовь – это навсегда. И что никто и ничто не сможет это разрушить.

Как много времени нужно на то, чтобы преодолеть эти несчастные сто метров! Как тяжело бежать, чувствуя, что песок забирается в туфли и растирает кожу. Как страшно протягивать руки и касаться плеч. Но как хорошо впиться поцелуем в холодные податливые губы. Задыхаясь, не думая ни о чем, целовать, прижимать к себе, и чувствовать – впервые за много-много лет! – чувствовать, как по телу разливается блаженное тепло и удивительное счастье.

К черту всё это словоблудие! К черту взаимные упреки и попытки что-то доказать! К черту обиды, прошлое, память – всё к черту! Ведь мы так и не сказали друг другу самого главного – как хранили все эти годы те маленькие кусочки жизни, которые были у нас на двоих. Как просыпались ночами, не помня сна, но зная – чувствуя! – что именно снилось. Как плакали от отчаяния, умирали, оживали, и снова падали в омут, но при этом всегда, всегда знали, что мы есть друг у друга. Пусть незримо, пусть миллион раз вдалеке, но ты всегда была у меня. А я – у тебя.

И плевать на то, что мы едва ли теперь когда-нибудь будем вместе. Разве это важнее сейчас твоих губ, твоих рук, сжимающих мои плечи, твоих-моих слёз, сливающихся воедино на наших лицах? Нет. Самое главное – это то, что ты есть. И есть я. И есть банальное, набившее оскомину, но такое прекрасное и вечное – мы.

Мы есть. А со всем остальным мы обязательно разберемся…

– Дашка! Да что же это такое! Лиз, убери её отсюда!

– Дарья! Немедленно иди сюда!

– Ну мааааааммм!

Лиза подскочила к письменному столу, вытащила из-под него упирающуюся дочку и подняла её на руки. Дашино лицо было полностью измазано чернилами, а кулачок сжимал нечто, еще недавно бывшее ручкой.

Увидев эту картину, Инна со стоном закрыла крышку ноутбука и вылезла из-за стола.

– Мась, давай купим клетку? – предложила она, отбирая остатки ручки и осматривая покрытое синими разводами довольное детское лицо. – Будет у нас детка в клетке. А?

– Лучше мы её в зоопарк отдадим, когда вырастет, – возразила Лиза, – Меньше разрушений будет.

Не так они собирались провести этот субботний вечер, ох, не так. Инна намеревалась поработать, а Лиза – закончить вязать большой белый свитер – подарок ко дню рождения Николая Валерьевича. Потом они собирались поужинать, почитать ребенку на ночь сказку, и спокойно лечь спать. Однако, сам ребенок решил внести некоторые коррективы в этот план: забрался под стол, утащил у Инны ручку и с удовольствием вымазал пастой всё, до чего дотянулись руки.

Пока Лиза набирала ванну и вбивала в «яндекс» запрос «как смыть с лица чернила», Инна усадила Дашу на стиральную машинку и принялась снимать с неё домашний костюмчик.

– Мама, а у меня лицо синее? – радостно спросила девочка.

– Синее, – согласилась Инна, стягивая с брыкающихся ног штанины, – Еще раз такое сделаешь – и у тебя попа будет синяя.

– Как это?

– Нашлепаю по попе – будет больно и синяк.

Девочка задумалась. За те мгновения, что она сидела спокойно, Инна успела раздеть её до конца.

– А я тебя сама нашлепаю! – наконец, сообразила Даша и показала маме язык.

– А меня за что? – удивилась Инна. Она одной рукой держала дочь за ноги (вдруг той придет в голову спрыгнуть с машинки), а другой проверила температуру воды. – По попе шлепают за плохое поведение, Дашуль. Я себя сегодня хорошо вела и ручки не ломала. А ты?

– Я не буду больше, – подумав, сказала девочка, – Я хочу как ты.

– Вот и договорились.

К тому времени, как Лиза вернулась в ванную, Дашино лицо уже приняло более-менее естественный цвет, но пол и стены оказались заляпаны пеной и водяными разводами. Абсолютно мокрая Инна стояла в центре всего это безобразия, отжимала подол халата и укоризненно качала головой.