Александра Соколова - Мы разминулись на целую жизнь.

Чего она ждет? Она ведь наверняка думает, что теперь мы будем вместе. А я не хочу этого, мне это не нужно. Я не хочу больше никому делать больно. Но, Боже мой, какая она… Сергей и Макс рассказывали, что у неё была тяжелая жизнь. Но так ли это? На её лице даже тени печали не видно. Она умеет улыбаться, и делает это искренне. Но она не та, не та…

– Уже проснулась? – Женя высунула нос из-под одеяла и одним глазом посмотрела на Лёку. – Сколько времени?

– Девять, – Лёка вдруг засмущалась, обнаружив, что сидит на полу в одной футболке, и поспешно натянула на себя одеяло, – Ты… как?

– Спать хочу. Есть хочу. А ты?

– Пойдем завтракать? Или будем спать дальше?

– Завтракать, – Женя выбралась из постели. Перед широко распахнутыми Лёкиными глазами появились вначале стройные ноги, потом бедра, едва прикрытые чем-то кружевным. Дальше смотреть не было ни сил, ни желания. Лёка отвернулась к окну, и поднялась на ноги только когда где-то в отдалении зашумел душ.

Нужно поговорить с ней сразу, сегодня же. Нельзя допустить, чтобы она на что-то надеялась.

Завтрак прошел в ничего не значащей болтовне и обмене обрывками информации.

– …А помнишь, как мы ездили с тобой в Ростов? И как целовались за церковью?

– …Потом я просто уехала в Москву, надоело всё, хотелось сменить обстановку.

– …На следующий день он мне заявляет, что, мол, нельзя так поступать, представляешь?

Под конец Лёка выдохлась. Она замолчала и вдруг поняла, что Женя уже несколько минут молчит и смотрит на неё с загадочной полуулыбкой.

– Что? – спросила Лёка севшим голосом. Ей стало не по себе от пронзительного взгляда. Казалось, что этот взгляд – он знающий… И что ему не нужно, да и невозможно, лгать.

– Ничего, – Женя пожала плечами и допила чай, – Серьезные взрослые тетки не любят, когда на них смотрят?

– Да нет, не в этом дело… Ты просто смотришь странно. Жень, я думаю нам надо поговорить.

– Давай, – легко согласилась Женя и замолчала.

Лёка испуганно сверкнула глазами и поежилась. Как начать разговор? О чем говорить? Какие слова нужно произнести, чтобы не пожалеть потом?

– Идем гулять, – наконец, решилась она, – Мне нужно тебе рассказать о многом.

И она рассказала. Шла рядом с Женей, смотрела исключительно под ноги, давилась подступающим к горлу комком, и рассказывала. Её речь была сбивчивой и невнятной – словно ответ у доски двоечника, словно неумелая исповедь. Она не пыталась оправдываться или объяснять свои или чужие поступки – просто говорила, говорила, говорила… Когда дошла до периода жизни с Сашей – надолго замолчала, глотая слёзы, и продолжила уже немного изменившимся голосом. Про питерских друзей говорила безлично, не упоминая имен. Про Марину не сказала вовсе.

Женя слушала молча, не делая попыток что-либо спросить. Когда Лёка рискнула кинуть на неё взгляд, на красивом улыбчивом лице невозможно было различить ни единой эмоции. Только вежливое внимание. Это сбивало, добавляло нервозности, и заставляло говорить быстрее.

Остановилась Лёка только когда уже начало темнеть. Остановилась и с удивлением обнаружила, что вокруг – парк, под ногами песок, а в лицо дует свежий соленый ветер.

– Вот и всё, – невпопад закончила и сглотнула судорожно, боясь перевести взгляд на Женю.

– Покурить бы, – вздохнув, откликнулась та, – Давай присядем на лавочку.

Свободных лавочек в пустом парке было хоть отбавляй. Они выбрали одну, поближе к главной аллее, утопающую в легком полумраке и мягком отблеске фонаря.

Лёка пальцем проверила сиденье на чистоту и только после этого присела.

– Раньше мы бы забрались на неё с ногами, – задумчиво пробормотала Женя, присаживаясь рядом, – Странно, почему в юности кажется, что сидеть на спинке гораздо удобнее?

– Ты нарочно переводишь тему? – со злостью спросила Лёка и отодвинулась. – Я это просто так всё рассказывала?

– А что я должна сказать? – Женя непритворно удивилась. – Что у тебя была тяжелая жизнь? Так это ты и сама знаешь. Что во всем, что с тобой случалось, виновата в первую очередь ты сама? Это ты знаешь тоже. Чего ты ждешь от меня?

– Я… Хочу сразу всё прояснить. Чтобы не сделать тебе больно.

– Проясняй, – улыбка промелькнула и угасла в спокойной сосредоточенности. Женя вынула из сумочки сигареты и с наслаждением вдохнула в себя сладковатый дым.

Лёка помолчала, глядя на собственные коленки, и сказала, как в воду бросилась:

– Я не умею любить, и тебе придется с этим смириться.