Анна Мак–Партлин: Заверните мне луну

Я повернулась лицом к нему и попыталась облокотиться на руку. Промахнувшись, я ударила себя по лицу. Он смеялся, пока я приводила себя в порядок.

— Я сидел у стены напротив библиотеки и пил кофе. Я увидел, как ты поднимаешься по лестнице. Ты несла стопку книг. Волосы упали тебе на лицо, но, клянусь, от света за твоей спиной твои зеленые глаза просто светились. Ты была сногсшибательна, и я понял, что ты об этом и не догадываешься. Я видел это по тому, как ты держалась. Красивые женщины обычно несколько высокомерны, но в тебе и близко не было этого. Естественно, пару секунд спустя ты споткнулась и уронила книги, которые разлетелись по всему полу. Я хотел помочь тебе, но не мог и с места сдвинуться. Ты подняла их и медленно встала, что — то пробормотав под нос. Ты уже стояла, но они снова упали. Ты краснела до тех пор, пока не стала багровой. Он смеялся.

Я игриво ударила его, подталкивая продолжить дальше.

— После этого ты сдалась. Ты просто присела среди книг и зажгла сигарету. Затем ты надела наушники своего плеера и запела, абсолютно не подозревая ни о чем и ни о ком.

— Ух ты! Я и не знала, — призналась я, вспоминая ужасный позор, о котором он рассказывал, и моей постыдной черте забывать о том, что окружающие слышат мое пение, несмотря на то что звук плеера до них не доносится.

— Ну и недотепа, — засмеялся он мне в ухо.

— Я не недотепа, — поспорила я.

— Эмма, ты вмазала себе по лицу меньше пары минут назад.

Больше я не стала спорить.

— Я ненавидела каждую из девушек, с которыми ты встречался. Я даже Кло ненавидела одну или две секунды, — призналась я, не испытывая чувства вины.

— Я знаю, — усмехался он.

— Я люблю тебя, — сказала я.

— Шило в мешке не утаишь, — улыбнулся он, и я, вспомнив Джона, кивнула.

— Согласна.

— Пока смерть не разлучит нас! — ликующе отметил он.

— И после смерти нам не миновать друг друга, — пробормотала я.

Сегодня ты играла в своей первой школьной пьесе. Тебе всего лишь пять лет, а ты уже считаешь себя Халли Берри. Ты была великолепна в роли девы Марии. Шон запечатлел происходящее на камеру, и не сомневаюсь, что в ближайшие выходные мне придется выслушать бесконечный поток информации о новейших технологиях обработки кадров. Ты забыла свою реплику, и мое сердце остановилось, но ты лишь вступила в хор, поющий песню «Кэролайн» группы «Ауткаст». Сомневаюсь, что дева Мария когда — либо пела об этом, но у тебя получилось. Ты поклонилась, и тебе аплодировали стоя. Я не видела лучшей школьной пьесы, хотя смотрела все до единой. Может, ты и вправду станешь второй Халли Берри. Ты легла спать, до отвала наевшись печенья и напившись апельсинового сока. Я удалилась в свою комнату, чтобы закончить этот дневник. Я завела его на твой второй день рождения. В тот день ты стояла в лучах солнечного света в окружении друзей, воздушных шаров и игрушек. Ты вертелась до тех пор, пока у тебя не закружилась голова, и в тот момент я осознала, что могла пропустить его. Я могла не успеть узнать тебя и быть с тобой рядом, и никто и ничто уже не исправил бы это. И вот тогда я решила рассказать тебе кое — что о прошлом и о том, что я вынесла из этой жизни.

Просто на случай, если меня не окажется рядом. Можешь считать это справочником. Чаще всего этот справочник будет подсказывать тебе, как не надо делать, но это не страшно. Я отдала работу Кло, чтобы та высказала свое мнение, потому что некоторые моменты могли оказаться слишком откровенными для того, чтобы делиться ими с дочерью. Кло не нашла чересчур откровенных сцен, но надо учитывать, что она считает меня не более сексуальной, чем зеленый пророщенный боб или старушка, вкушающая виноград. Она сказала, что мне следует издать книгу, как будто кому — то это будет интересно. Я сказала, что она сошла с ума.

— Это ты сошла с ума, — возразила Кло.

— Ты, — сказала я.

— Ты, — повторила Кло.

— Ты, — снова протянула я.

И так продолжалось некоторое время. Я упомянула об этом лишь в доказательство того, что взрослые часто ведут себя как дети, когда думают что на них не смотрят.

Энн уже прочитала мой дневник. Теперь он стал ее настольной книгой. Каждые несколько месяцев я передаю ей свежий фрагмент, она читает его за чашкой кофе и несколькими таблетками для улучшения пищеварения. Она смеется и плачет, и тогда мы вместе вспоминаем о былых временах и говорим о настоящем. Хотя она и получала наслаждение от воспоминаний о прошлом, Энн задумалась: не пишу ли я некролог? Но этот рассказ не имеет ничего общего с некрологом. Возможно, я доживу до глубокой старости. Если такое произойдет, эти слова не понадобятся тебе, потому что я буду рядом. Если же нет, то этот дневник явится своего рода небольшой страховкой. В завершение хочу поделиться скромной мудростью, которая снизошла на меня.