Кэндис Адамс - Притяжение противоположностей

Буфорд засунул голову под капот, бормоча что-то о свечах зажигания.

— Я поставлю новые свечи, если хочешь, — сказал Эрик.

— Хорошо. Мне нравятся люди, которые стараются поднять в глазах покупателей ценность того, что они продают, и не экономят на мелочах. — Буфорд поднял голову и усмехнулся. — Конечно, я знаю, что все продавцы стараются любыми средствами спихнуть свой товар покупателю, только одни это делают лучше, а другие хуже.

Он выпрямился.

— Ну, что ж, я думаю, что возьму его. Ты говорил, что хочешь получить двадцать пять сотен.

Эрик засмеялся.

— Я назначал три тысячи, но я могу взять и больше.

Наблюдая за их сделкой, Джасинда отметила про себя, насколько свободно чувствовали себя эти двое мужчин друг с другом.

Это был тот самый дух товарищества, который возникает лишь тогда, когда люди знают друг друга очень давно. Внезапно она почувствовала себя здесь чужой. Ей вспомнился Нью-Йорк, где она иногда видела туристов, осторожно входящих в метро. Казалось, что они заблудились и чувствуют себя не в своей тарелке. Наблюдая за тем, как они пытаются разобраться в схемах линий метро, она просто вырастала в своих собственных глазах, безошибочно ориентируясь в своем родном городе. И вот теперь она сама оказалась одна в непривычной обстановке, далеко от родных мест, и ей не понравилось это ощущение.

— …Я принесу документы послезавтра, — сказал Эрик.

— Великолепно. Пока, — произнес его сосед.

Буфорд кивнул Джасинде.

— Приятно было познакомиться, мадам, — сказал он ей и исчез.

Эрик закрыл капот, и они вернулись в дом.

— Прежде чем мы займемся делом, у меня есть кое-что для вас.

Он открыл сундук, сделанный из кедра, и достал из него стеганое одеяло домашней работы.

— Вот.

Она колебалась, пытаясь найти вежливый способ отказаться от подарка. Принять сейчас, в данной ситуации, подарок от Эрика было бы последним делом. Ей стало неловко от сознания абсолютной бессмысленности этого жеста и вдруг захотелось скорее закончить свое дело и уехать.

— Берите, — настаивал он. — Я выиграл его в лотерею.

— Но оно ваше, — отказывалась Джасинда.

Ей не хотелось иметь ничего, что связывало бы ее с Эриком. И особенно не хотелось никаких воспоминаний о ярмарке.

Он вложил одеяло ей в руки.

— Я купил билет для вас. Я хочу, чтобы вы его взяли.

— Хорошо, я… благодарю вас, — наконец согласилась она.

«Будет не очень здорово, если бросить его на пол», — решила Джасинда, глядя на одеяло и касаясь пальцами искусно выполненных вручную стежков. И, к тому же, оно было просто очаровательным.

— Кто-то вложил в него много труда, — пробормотала она.

Под его взглядом ей сделалось совсем неуютно от осознания своего малодушия. Если бы хороший друг подарил ей одеяло, то она, не задумываясь, поцеловала бы его за это, но при сложившихся обстоятельствах это было просто неуместно. Она положила одеяло на софу, стараясь избегать встречи взглядами с Эриком.

— Ну, что ж, — сказала она, неестественно оживившись, — давайте посмотрим вашу модель.

Он еще мгновение насмешливо изучал ее, а затем пожал плечами.

— Это на улице.

Через заднюю дверь они вышли на улицу, где нежный сентябрьский ветерок шевелил, листья деревьев. Он шагал впереди нее вниз по склону холма. Постепенно уклон стал увеличиваться, пока наконец не стал опасно крутым. Джасинда остановилась в нерешительности. У ее туфель не было задников и застежек, и это делало их совершенно непригодными для спуска с холма. Хотя ей не хотелось упасть, но она не была уверена, желает ли она, чтобы ее поддерживал Эрик. Чем дальше она сможет сохранить дистанцию между ними, тем будет лучше для них обоих.

Он обернулся к ней.

— Идете?

Наконец здравый смысл победил ее нерешительность.

— Мне стыдно признать это, но мне нужна помощь. Я боюсь, что упаду.

Его глаза расширились, когда он взглянул на ее туфли.

— В таких туфлях — неудивительно. Оставайтесь на месте.

Он поднялся по холму вверх и уверенно обхватил ее за талию.

«Я очень деловая, — напоминала она себе, — и нахожусь здесь исключительно ради дела». Тогда почему же ее так волнует свежий липовый аромат его лосьона? А когда Эрик крепко обхватил ее рукой и их бедра соприкоснулись, почему ее охватил радостный трепет? Пока они спускались, Джасинда призналась себе, что ее больше волновала сильная рука, обнимающая ее талию, чем крутой спуск. Вскоре они достигли подножия холма, и он отпустил ее.