Кэндис Адамс - В золоченой клетке

Линни отставила чашку с кофе и раздраженно посмотрела на уткнувшегося в газету мужа. Он сидел напротив за маленьким круглым столиком, всецело поглощенный водоворотом политических и спортивных новостей, и точно прятался от нее за газетой. Если бы не две вцепившиеся в газетный лист руки, можно было бы подумать, что Линни завтракает одна. Но вот он дочитал до конца последнюю колонку, отхлебнул остатки кофе и поставил на стол пустую чашку. И все это не говоря ни слова!

— Еще кофе? — спросила Линни со сладкой улыбкой, хотя готова была сейчас убить его.

— Угу…

— Вылить его тебе на голову, дорогой? Может, ты хоть слово мне скажешь, прежде чем опять смотаешься на работу?

Муж отложил газету, недоуменно взглянул на нее своими светло-карими глазами и извиняюще улыбнулся:

— Прости дорогая. Я не хотел тебя обидеть. — Он невольно перевел взгляд на кухонные часы: — О, черт! Да я опаздываю! Все, извини, я бегу! — Он вскочил и помчался в прихожую.

Не успела Линни подняться, как он уже натянул куртку и крикнул:

— Я буду сегодня поздно!

Линни бросилась в коридор и остановила его у двери:

— Но, милый…

Он машинально чмокнул ее в щеку и пробормотал:

— Так, интересно, а ключи-то я взял? — Он пошарил в карманах — раздалось веселое бряцанье. — Ага, вот они. Ну что ж, отлично. Всего тебе хорошего.

Дверь за ним захлопнулась.

— Тебе тоже, — со вздохом прошептала Линни.

Почему он так бессердечен? Почему говорит с ней так равнодушно? Почему целует ее как бы между прочим? Как давно уже он не сжимал ее страстно в своих объятиях, не покрывал ее лицо поцелуями… как давно, черт возьми, он не занимался с ней любовью! Почему?!

Линни окинула взглядом гостиную. Это была огромная комната со сводчатым потолком, заставленная современной скандинавской мебелью. На золотисто-коричневом полосатом диване лежало бежевое вязаное покрывало. Блестела крышка стола из орехового дерева. Безупречна ровно — с геометрической точностью — висели на стенах картины с изображением кораблей викингов. В последнее время Линни ничто другое не занимало, кроме как домашние хлопоты, чтение и вязание. Говоря по правде, с тех пор как два месяца назад она потеряла работу, у нее не было больше других дел. И по иронии судьбы, как раз теперь, когда она не знала, куда ей девать время, у ее мужа, Уэса, не было ни одной свободной минуты: серьезно заболел его партнер, и Уэсу пришлось взвалить на себя весь воз работы.

Вздохнув, Линни направилась в спальню. Мягкий золотистый ковер в коридоре обласкал ее босые ноги. Спальня была просторной, с огромным окном, выходившим в милый задний дворик. На балконах уже расцвели на солнышке крокусы — первые вестники весны.

На еще не убранной постели валялись два брошенных Уэсом галстука. Он перебрал сегодня утром все свои галстуки, прежде чем наконец нашел тот, который действительно подходил к его костюму цвета морской волны. Линни аккуратно повесила галстуки в шкаф и застелила кровать, убрав на место постельное белье с голубыми и кремовыми цветочками, надела на подушки пестрые чехлы. И в надежде найти хотя бы еще один признак беспорядка, окинула взглядом комнату. Но — увы! — теперь спальня выглядела не менее безупречно, чем гостиная. На французском бюро, отделанном слоновой костью, выстроились в ряд маленькие пузырьки с духами; две голубые подушечки лежали, ничуть не примятые, на диване, их цвет прекрасно гармонировал с диванной обивкой.

Линни вздохнула. В доме царил такой порядок, что даже тошно становилось! И перед ней вновь встала все та же мучительная проблема, которая не давала покоя последние два месяца, — чем заняться? Книги и телевизор успели уже смертельно надоесть, вязанием или вышиванием ей увлечься так и не удалось, не лучше дело обстояло и с готовкой. Вот вчера, например, она убила целый день на то, чтобы приготовить к обеду сырное суфле и шоколадный мусс. Уэс вернулся домой поздно, в единый миг проглотил все ее суфле, заверил, что она превосходная кулинарка, и, вооружившись бутербродами с ветчиной и пивом, уселся у телевизора смотреть футбол. Так какой смысл готовить что-то необыкновенное?

Линни с удовольствием сходила бы в кафе с какой-нибудь подругой, но все ее знакомые были чересчур загружены работой. А Уэс приходил так поздно, что о том, чтобы выбраться куда-либо в гости, и речи быть не могло.

— Боже, как же мне скучно! — сказала она сидевшему на ночном столике плюшевому мишке. Он смотрел на нее с сожалением.