Сьюзен Фокс - В небесах принимают решение

Лиллиан последовала за ним через западный холл дома. На полпути Рай свернул в открытую дверь. И через несколько секунд девушка вошла в чудесную спальню.

Комната оказалась больше, чем ожидала Лиллиан. Украшенная тремя высокими растениями спальня была явно предназначена для женщины. Четыре столбика кровати соединялись вверху гирляндами, на которых висела прозрачная, цвета слоновой кости ткань. Такая же ткань украшала и раздвижные двери, выходившие во внутренний дворик. Тяжелые причудливые кружева изящно свисали с темного полированного туалетного столика, комодов и ночных столиков, на полу лежал персикового цвета ковер, а на стенах висели акварели с изображением цветов. Две старинные, овальной формы фотографии представляли собой портреты двух красивых женщин, очевидно предков Парришей. И хотя фотографии уже выцвели, по оттенку волос и чертам лица можно было сразу определить, что они чем-то напоминают нынешнего владельца ранчо.

Лиллиан разглядывала фотографии, когда раскатистый голос Рая отвлек ее от этого занятия.

— Ванная там. — И он указал жестом вправо. Подойдя к раздвижным дверям, отодвинул одну створку. — А тут патио и бассейн. Эта комната — только часть хозяйских владений. — Он кивнул влево. — Там другая часть, она принадлежит мне.

Лиллиан послушно взглянула на закрытую дверь, чтобы запомнить. В синих глазах Рая замерцал огонек.

— Если кто-нибудь закричит среди ночи или заберется в чужую постель, я под рукой. — Ухмылка на его лице, видимо, должна была означать, что он шутит.

Лиллиан рассердилась на очевидную попытку ее задеть.

— Хотите предупредить меня, что вам свойственны ночные эскапады, мистер Парриш? — Лиллиан одарила Рая холодной улыбкой, которая, как она надеялась, стоила его ухмылки.

Было очень приятно увидеть, как на лице скотовода мелькнуло удивление, прежде чем оно снова посуровело. И вновь она ощутила его неприязнь к себе. Рай зашагал к выходу.

— Дови уже ждет с ужином. Станем есть, когда вы принарядитесь. — И с этими словами он захлопнул за собой тяжелую дверь.

Лиллиан, привыкшая к нетерпеливости своей бабушки, глянула в зеркало в ванной, быстро прошлась щеткой по волосам, вымыла руки и выбежала в холл. Там она замедлила шаг и неторопливо вошла в общую комнату. В доме было так тихо, что она поняла: Ракель отсутствует.

Тревога не покидала ее. Мысль о том, что встреча на время откладывается, доставила некоторое облегчение, но все же ей хотелось побыстрее покончить с этим.

Она устала вечно ходить в бабушкином доме на цыпочках. Ей до смерти надоело постоянно служить злополучной мишенью, на которой все кому не лень вымещали свое плохое настроение. А ее вынужденный хозяин явно находился в дурном расположении духа. И сердце Лиллиан замирало от страха.

Правда, ей недолго придется терпеть. Скоро этому нежелательному общению наступит конец. Всего несколько дней — и она уже будет на пути к аэропорту и цивилизации. При этой мысли она приободрилась.

Пройдя через общую комнату, она направилась к кухне, откуда доносились голоса. И только подошла к двери, как что-то заставило ее остановиться.

— Хозяин, вы еще не сказали, как она выглядит, — произнес серьезный мужской голос.

Его прервал детский:

— Такая же мерзкая воображала, как Роки?

У Лиллиан заныло сердце, но последовавшее молчание побудило ее прислушаться, чтобы узнать, что ответит Рай.

— Джои, отнеси-ка миску с едой своему щенку, — В голосе Рая прозвучал упрек, и она мгновенно представила, какой у него в этот момент суровый взгляд.

Голос Джои сразу же стал покорным:

— Хорошо, сэр. Сейчас.

Лиллиан услышала, как открылась и закрылась Дверь. Она хотела было войти, но тут Рай заговорил вновь.

— Она такая же избалованная и никчемная, как и любая другая женщина подобного сорта, — мрачно заявил он, — но не гадина, а просто неженка. Если, не дай Бог, из ее прически выбьется хоть один волосок или одежда чуточку помнется, она тут же хлопнется в обморок.

Лиллиан ощутила, как запылали ее щеки, когда кто-то невидимый фыркнул. Рай продолжал:

— Поэтому следует держать Джои подальше от нее. И Бастера тоже. Черт, она наверняка видела лишь тех собак, на которых надевают бантики и которых постоянно носят на руках. Бог его знает, как она воспримет, если щенок подойдет слишком близко или прыгнет на нее.

— Значит, старина Чад пригласил к нам зануду, — прокомментировал серьезный мужской голос.

Рай не ответил. Лиллиан чувствовала себя оскорбленной и пристыженной. Рай Парриш поставил на ней клеймо. Да, она никчемная. А как еще назвать женщину, которая столько лет позволяет своей бабушке и сестре издеваться над ней? Избалованной она не была, но по его стандартам…