Ирина Мазаева - Ласты на каблуках

– Спасибо. Вы мне тоже сразу понравились.

Владимир посмотрел на часы. Лизочка автоматически сделала то же самое: была половина первого.

– Ах, нужно купить билет до Москвы. А потом на пляж.

Владимир даже в лице изменился.

– Не нужно вам покупать билет до Москвы! – но потом взял себя в руки. – Лиза, пожалуйста, доверьтесь мне. Давайте вы купите его завтра. А сегодня – пойдемте на пляж. Я вам такое красивое место покажу. А то в прошлый раз вы нашли где устроиться загорать – в самой грязи.

Лизочка вспомнила и поморщилась.

– Пойдемте! – Владимир встал. – Где вы живете? Вам нужно переодеться?

«А почему бы и не пойти в какое-нибудь красивое место? – подумала Лизочка. – Глупо уезжать с юга с ужасными воспоминаниями о море с мусором и грязных пятках торговцев». Она послушно кивнула и пошла следом.

Они шли по песку вдоль моря. Туапсе остался позади, и отдыхающих было немного.

– Может, здесь лечь позагорать? – предложила Лизочка, которая уже порядком устала.

Владимир посмотрел на часы и согласился.

Он расстелил плед, Лизочка скинула сарафанчик, босоножки, оставшись в своем любимом купальнике, выгодно подчеркивающем все ее прелести, и с облегчением растянулась на пледе, закрыла глаза. И в этот момент она поняла, что больше всего на свете ей хочется одного: спать.

Владимир робко стянул джинсы и футболку и пристроился сидя на краешек пледа.

Лизочке было хорошо. Солнышко припекало. Она положила соломенную шляпу на лицо и расслабилась, разнежилась под его лучами. Странное ощущение, что жизнь прекрасна, не покидало ее. Лизочка все ждала, что наваждение рассеется, что снова навалятся все проблемы. Что она привычно начнет тревожиться о будущем. Но этого не происходило.

Она задремала, и ей не снились ни пляжи Майорки, ни негры с обнаженными торсами, ни лазурные берега. Лизочка вдруг оказалась у бабушки в деревне, под Тулой. Она шла по полю, и все вокруг цвело и пахло. Где-то в роще пели птицы. Лизочка шла босиком, чувствовала под ногами каждый камешек, травинку, веточку, и ей это нравилось. Вот и деревня показалась, бабушкин немного покосившийся домик. Вот уже и бабушку видно: сидит на скамеечке перед домом. Лизочка подходит к ней, раскрывает руки, чтобы обнять ее, ей хочется залезть к ней на колени, рассказать, как хорошо у нее на душе... А бабушка говорит мужским баритоном:

– Лиза, нам пора.

– Куда? – спрашивает Лизочка.

– Нам нужно идти, – настойчиво повторяет бабушка.

– Бабушка, а ты пирожков напекла? – спрашивает Лизочка.

– Каких пирожков? – удивился Владимир. – Лиза, вы о чем? Вы что, спите? Вставайте скорее, нам пора.

Лизочка открыла глаза.

Ни домика, ни бабушки. Она лежала на пляже, а рядом все так же сидел бочком ее новый знакомый.

– Бабушка? – не успев переключиться, спросила Лизочка.

– Да, внученька? – в тон ей откликнулся он, и они рассмеялись.

– Лиза, нам пора.

– Я хочу искупаться! – поняла Лизочка. – Причем срочно.

– Только быстро, – взмолился Владимир.

Лизочка подошла к морю. Волны лениво накатывались на берег и отбегали, превращаясь в миллионы пузырьков. Лизочка потрогала ногой воду – теплая. Море лежало перед Лизочкой спокойное и умиротворенное. Она вошла в воду, на которой плясали солнечные блики. И брела, пока вода не дошла ей до груди. Лизочка поплыла.

Лизочка перевернулась на спину и расслабилась. Волны качали ее, укачивали, убаюкивали. Солнышко припекало. И это было гораздо лучше солярия. Море и солнце.

Она подумала о Владимире. Он ей нравился. Он был заботлив, умен, симпатичен. Что уж тут душой кривить: Лизочка оценивала всех попавших в поле ее зрения мужчин, примеряла на себя, как новые туфельки. Простоват он, конечно, как-то робок. Таинственность разводит – зачем? Заинтриговать хочет, завлечь? Джентльмен опять же: привез к себе домой, оправдывается, что на пол не лег. Хороший он человек, можно бы и влюбиться...

Еще сутки назад Лизочка не сомневалась в том, что приложит все усилия, чтобы завести яркий искрометный курортный роман. Забыть Борюсика, выбить его из головы, вырвать из сердца. Стать счастливой с другим. А сейчас – нет, все было совсем иначе. Лизочка закрыла глаза и представила себе Владимира.

И тут же вместо него ей представился Борюсик. Сами собой стали вспоминаться все прекрасные и счастливые моменты их отношений. Пусть их было немного. Динка права: она, Лизочка, отчаянно трусила быть настоящей, естественной, самой собой. Оттого и отношения получались какие-то муляжные, картинно-бутафорные. Трусил ли Борюсик? Или сознательно не пускал к себе в душу, продумывая свои коварные планы?