Ольга Агурбаш - Влюбиться on-line (сборник)

Уже и не радовала его мужская сила. Уже утомляла эта вечная погоня за сиюминутным удовольствием. Уже не спасали эти десятки, сотни женщин ни от тоски, ни от безысходности. Не просто не спасали, а усугубляли. Он как-то раз попробовал перетерпеть. Терпел неделю. Ничего хорошего из этого «воздержания» не получилось. Потому и в кавычках, что физиологического воздержания не было: он извел свою Ленку ежедневными приставаниями по два-три раза на дню.

Поначалу она приятно удивилась столь пристальному вниманию мужа, через два дня поняла, что «наелась» вдоволь, а через четыре застонала:

— Ой, пожалуйста, не надо! Все, Максим! Я устала. Я больше не хочу!

Он даже не отреагировал на ее протест. Жена она ему в конце концов или кто? Раз жена — нечего отказывать мужу!

Никому никакой радости такой напор его сексуальной энергии не принес. Так что воздержание в данном случае подразумевало отказ от новых женщин. Он-то думал: вот сейчас, недельку-другую, он переборет себя, преодолеет… И все встанет на свои места, войдет в нормальную колею. Но нет, не вошло. И Ленку измучил, и себя не спас.

Она потом несколько раз спрашивала его:

— Что это с тобой было такое? Ты как бешеный становился… Набрасывался на меня с остервенением каким-то…

— Не знаю, Лен, — уходил он от ответа. — Гормональный сбой, наверное. А может, начало климакса. Говорят, у мужчин он тоже проявляется. У всех по-разному.

Ленка все чаще заговаривала с ним о здоровье, о санаториях, хотя бы об амбулаторном лечении.

— Что-то ты очень нервный стал, Макс. — Она не скрывала своего волнения. — Вечерами злой, ночами вздрагиваешь, вскрикиваешь.

— Да? И что?

— Не знаю что. Витамины хотя бы попей, на массаж походи. Займись как-то собой. А то вид у тебя вечно хмурый, улыбаться перестал…

Макс лишь досадливо махал рукой. К Ленке он, конечно, прислушивался, только что ему делать с его неизлечимой зависимостью? Статья того сексопатолога не выходила у него из головы. Он пожалел даже, что не записал его фамилии. Кто знает, может теперь уже и решился бы на разговор, на встречу с врачом. Это может тогда, пару лет назад, этот врач не владел секретами излечения, а сейчас вдруг изменилось что-то? Наука-то не стоит на месте… Хотя вряд ли… Ни по каким врачам, тем более такого толка… Нет… Никогда…

Только если Жанна-Снежана! Только на нее вся надежда! Почему? Непонятно. Но как утопающий за соломинку, так и Максим ухватился за синие глаза, нежность движений и божественную походку, которую до сих пор он больше не наблюдал ни у одной женщины.

Одну девушку все же выдворили из заведения. Толком никто ничего не знал, но слухи ходили разные. Самый реальный — заболела. Но что значит «заболела»? Простыла, что ли? Смешно! Или инфекцию подцепила? Ну так с кем не бывает? Тем более в их интимном деле. Вылечили бы запросто. Один-два укола — и никакой инфекции. С этим у них строго.

Говорила: с головой у нее что-то. Типа — тронулась их Нинка. Нинэль, по-здешнему. За ней и вправду девчонки замечали какие-то странности: то молчит подолгу. К ней обращаются, а она как будто и не слышит. Сидит, смотрит в одну точку и улыбается каким-то своим мыслям. Или вдруг такой приступ веселья нападет на нее: хохочет, шампанское пьет бокал за бокалом, чуть ли не танцует перед девчонками канкан, подпевая сама себе…

Ну это бы ладно. Все они были в той или иной степени не совсем адекватны. Поначалу особенно. Часто плакали, грустили в свободное от работы время. Потому что во время работы — ни-ни! Никакого плохого настроения показывать нельзя… Ни одной слезинки. Только милые улыбки, игривость, желание…

А у Нинки и с клиентами какие-то свои, довольно странные отношения складывались. То ли клиенты ей чудные попадались, такие же, как она сама. То ли чем-то притягивала она мужчин с маниакальными склонностями. Только чаще других посещала она комнату «садо-мазо» — ну, ту, которая с наручниками, плетками и прочими атрибутами агрессивного секса. Может, психика и не выдержала. Это же все не по доброй воле, это же все — через усилие, через насилие над собой.

Непрерывно заставлять себя, преодолевать себя, выполняя чью-то волю, наступая на собственное нежелание, — это же не каждая выдержит! Да, другим тоже приходилось терпеть, подчиняться, прогибаясь в прямом и переносном смысле перед клиентом. Но психика-то у всех разная. У кого-то сильная, у кого-то — как у Нинки, не очень.

Процесс депортации происходил в жуткой тайне. Под утро — в так называемый мертвый час, когда ни клиентов, ни сил у девчонок уже нет, часов в пять-шесть вывезли ее из заведения, и все…