Скарлетт Эдвардс - Искупление

— Лилли, — кряхтит он. — Я ничего не могу с собой поделать. Я не собираюсь останавливаться.

— Я и не собираюсь просить тебя, — говорю я и притягиваю его голову обратно.

Наши губы снова встречаются. Только на этот раз поцелуй прерывается, чтобы сорвать с меня одежду…что делаю и я с его.

Короче говоря, все, что осталось от нашей одежды — это куча выброшенных тряпок. Я снова задыхаюсь, а затем стону от удовольствия, когда Джереми толкается в меня. Холодная каменная стена позади меня крадет мое тепло. Но жар обнаженного тела Джереми против моего — это все равно, что попасть в ад. Он поглощает меня. Он заставляет меня чувствовать себя живой.

Он вонзается в меня снова и снова, и снова. Я выгибаю спину, моя голова падает назад, насколько это возможно. Он пирует на моей шее и груди.

И тогда он позволяет мне скользить вниз, смотря мне прямо в глаза. Он ничего не говорит. Ему и не нужно. Все, что мы имеем между нами, отражается в этом взгляде. Слова не имеют смысла. Связь, которую я чувствую, глядя ему в глаза, когда его член наполняет мое тело, выделяя тепло и интенсивность…ничего из этого не нужно говорить. Мы преодолели это. Мы достигли более высокого уровня гармонии.

— Кончи для меня, Лилли-цветочек, — шепчет он.

От его слов шлюзы открываются. Мое тело сотрясает самый сильный оргазм. Он исходит как от него, так и откуда-то глубоко внутри, из места, ранее недоступного мне, поскольку я не знала, что оно существует. Джереми показал мне это. И многое другое. Он открыл мне глаза на огромное море удовольствия, которое также хорошо, когда больно.

Я задыхаюсь и теряюсь во всем этом. Это проходит через меня в течение длительного времени. Когда оргазм стихает, когда я остаюсь едва в сознании, я цепляюсь за жесткие плечи Джереми, как будто он мой единственный якорь в мире, он нежно целует меня и говорит:

— Я тоже тебя люблю.

Пробуждение на следующее утро так же дезориентирует, как и пробуждение посреди прошлой ночи.

После того, как мы трахались, после того, как я была раздражена и зла, а затем использовала Джереми в качестве выхода эмоций, вся энергия покинула меня. Я чувствовала себя настолько измученной, что мой разум был едва работоспособен. Я смутно помню, как Джереми нес меня по лестнице, обратно в комнату. Я помню, как моя голова опустилась на подушку. После этого ничего.

Я оглядываюсь и вижу спящее мужское тело рядом со мной. Я улыбаюсь. Это то, чего не было уже давно, очень давно. Я прикасаюсь к плечу Джереми. Он открывает глаза и с любовью смотрит на меня. В этот момент мое сердце тает.

— Доброе утро, красавица, — бормочет он, все еще дремля.

— Доброе утро, — говорю я. Я оглядываюсь. — Где мы?

Джереми наполовину стонет, наполовину зевает, поднимаясь.

— Колорадо, — говорит он.

— Как мы здесь оказались?

Он самодовольно улыбается.

— Самолет, — он вытягивает руки над головой. — А потом вертолет.

— Умная задница, — язвлю я. Я ударяю его по руке. — Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь.

— Я не могу читать твои мысли, Лилли.

Эти слова не содержат в себе злобы.

— Но тебе нравится делать вид, что можешь.

Он смеется.

— Достаточно верно.

Он опускает ноги с кровати и подходит к креслу, поднимая халат, накинутый на спинку. Мои глаза пожирают восхитительные контуры его тела. Жаль, что он закрывает их.

— Хочешь завтракать? — спрашивает он. — Я могу приготовить. Здесь только мы вдвоем.

— Джереми Стоунхарт? Готовит завтрак? Никогда не думала, что настанет этот день. Я даже не знала, что ты на это способен!

— У всех нас есть свои маленькие секреты, — говорит он, подмигивая.

Некоторые из них заслуживают большего внимания, думаю я.

Вместо этого я говорю:

— Нет, Джереми, я не хочу завтракать. Мне нужны ответы. Что со мной случилось? Как мы оказались здесь? Почему мы оказались здесь? Разве нам с тобой не нужно возвращаться в Калифорнию, в Стоунхарт Индастриз? Разве тебе ничего не нужно сделать перед первичным размещением акций?

Он вздыхает.

— Эти вопросы не должны тебя волновать.

— Но они волнуют меня, Джереми, — настаиваю я. — Я не собираюсь засовывать голову в песок, потому что тебе удобно держать меня в темноте.

Меня начинает тошнить, как только я говорю это. Плохой выбор слов. Я качаю головой и продолжаю.

— Что случилось в Бостоне, Джереми? Сколько времени прошло с тех пор? Я помню, как проснулась в больнице. Я помню врача, это был ты. Но это не так. Он не смотрел на меня также, как ты. А потом он накачал меня наркотиками. Зачем? И пока я дрейфовала, я видела вас двоих. Это был ты…ты и твой близнец! Почему ты не сказал мне, что у тебя есть близнец?