Елена Холодная - Ночной принц и я

— Как вы смеете осквернять похороны такого человека? Вон из квартиры!

— О, — икнул один из бомжей.

Одет был мужчина в драную серую душегрейку, синие ватные штаны, которые явно в своей жизни не видели не только стирального порошка, но и даже воды, наверное. Грязные жидкие волосёнки торчали наподобие панковского гребня, а от него самого несло, как из помойной ямы. Я непроизвольно задержала дыхание, когда он дыхнул на меня перегаром.

— Красава пришла, — маленькие заплывшие глазки мужика остановились на моей груди, потом проследовали ниже, оглядывая всю фигуру. Я вспыхнула.

— Вон отсюда, — сказала я на тон выше, указывая пальцем на дверь. Никто не шелохнулся, лишь второй бомж налил себе остатки водки в стакан. Жидкость противно забулькала.

— А чего это мы должны уходить? — поднял на меня глаза третий.

Мужчина отличался маленьким ростом, синяком под глазом глубокого фиолетового цвета и длинными до плеч блондинистыми густыми волосами, висящими напододобие сосулек. Одет он блыл в синюю курточку, на которую накинул откуда-то сворованный оранжевый дворницкий жилет и чёрные треники. На ногах у пьяницы красовались валенки. Что интересно жидкие бородёнки, которые были у первых двух, здесь же почили смертью храбрых. Лицо было идеально выбрито. Я даже не заметила щетины.

— Во! Правильно Люська балакает. Мы мож День Рождения справляем! — я аж подавилась. Третий мужик оказался женщиной! А хотя фиг их разберёт этих бомжей — что у них там под душегрейками.

— Вон отсюда, ещё раз говорю! Здесь вообще-то не праздник, а похороны! — я стралась не кричать, но всё равно с каждым новым словом мой голос набирал высоту.

— Не, ну девка совсем зарвалась! — один из бомжей встал, покачиваясь, и протянул ко мне свою лапу.

Я не будь дурой треснула его конечность. Злость кипела, казалось атмосфера раскалилась до температуры плавления стали. Бомж начал надвигаться на меня всей своей дурно пахнущей тушей. Я сглотнула, пытаясь подавить неоткуда взявшийся страх и тошноту. Дверь в кухню закрылась с тихим хлопком. К ней привалился первый мужик. Единственный выход оказался блокирован.

— Алиса, — раздался мамин окрик в коридоре.

— Мама, — пропищала я, но потная ладонь зажала мне рот.

Я взглянула в глаза бродяги. Сейчас все бомжи находились в той кондиции, когда уже настолько всё по… что мозги отключаются напрочь. Ну, зачем я сюда попёрлась. Холодная ярость уступала под напором страха… В стальных пьяных глазах я видела похоть и жестокость. Воздух застрял в лёгких. Животный ужас склизкими лапками сжал сердце.

— Ну, чё, красава, — бомж грязными руками облапал мою грудь. Я закрыла глаза, в их уголках начали скапливаться слёзы. Руки пошли дальше. — Как там у вас говорится… потусуемся?

Всё, я пропала. В памяти вспыхнула картинка прижимающего меня Лекса и вот одна за одной солёные капельки начали чертить мокрые дорожки на моих щеках. ЛЕКС! Мозг разрывался от мысленного крика.

— Отпустил девушку, быстро! — тихий, спокойный и до боли знакомый голос.

Я не решалась открыть глаз. Что-то щёлкнуло и шеи коснулся холодный металл.

— Не дури! — прикрикнул другой голос. — Не будем устраивать резню на похоронах.

Ещё раз что-то щёлкнуло.

— Пуля быстрее, — опять холодный голос Лекса.

— Опустил ствол, — хорохорился захватчик. Рука его мелко дрожала и он видимо случайно задел меня. По шее побежала горячая струйка.

— Сука, — рявкнул Лекс.

Я ещё пуще зажмурилась. Что-то прогрохало, удерживающая меня рука отпустила, и я покачнулась, потеряв опору. А секундой позже снова прижали, но уже к знакомой груди… Я уткнулась носом в пахнущий яблоками свитер.

— Макс, Диман выбросьте эту дрянь подальше от этого дома и проконтролируйте там, чтобы всякая гопота даже носа сюда сунуть не смела, — раздавал указания Алик.

— Ну, всё, девочка, успокойся, — Лекс гладил меня по трясущейся от рыданий спине. — Всё прошло. Всё позади. Эти су… плохие дяди ещё ответят за баз… это. Пойдём, там нас ждёт твоя мама. Что же ты дурочка мне раньше не позвонила? Я беспокоился.

— Я не могла. Не хотела тебя беспокоить, — всхлипывала я.

— Малой, я пока останусь здесь, понаблюдаю за уборкой. А ты смотри, что бы твоя драгоценная совсем не расклеилась, а то вон глаза на мокром месте.

Кое-как очухавшись от пережитого, я всё-таки отлипла от почти промокшего свитера. Руки ещё дрожали. Осмотрелась. Жёлтенькие обои под бамбук, деревянный, сколоченный дедушкой, кухонный гарнитур, старый паркет и… лужа крови на нём. Я ещё больше прижалась к Лексу.