Шери Уайтфезер - Двое в стране любви

– Но все меняется, и сегодня отец сам может дать имя ребенку. В древнем быту чироки мужчина селился у женщины, на которой был женат, и потому его власть над детьми была ограниченна. Теперь же мужчина – бесспорный глава семейства.

Она не знала, что на это отвечать. Какой глава семейства, если они даже не живут вместе?

– Я хочу, чтобы ребенок носил мою фамилию, – сказал он.

«Тогда женись на мне, – безнадежно подумала Джулианн. – Женись на мне». Она промолчала, и он нахмурился:

– Селеста сделала то же самое для Майкла – она дала ему фамилию Кема.

«Потому что Селеста любила твоего брата. Так же, как я люблю тебя».

– Этот разговор расстраивает тебя? – спросил он. – Поверь, я не пытаюсь обесценить твои корни, мы поведаем малышу все, что касается твоего исторического наследия: рассказы о колдовстве, мифы, легенды, ирландский фольклор.

– Я не расстроена. – Она посмотрела ему в глаза и увидела в них свое будущее, то, от чего она не могла отказаться. – Только все как-то слишком быстро.

– Я знаю, но мы же рассматриваем дело в перспективе. – Он наклонился к ней и прижал ее к себе.

Джулианн закрыла глаза и услышала сильное, тяжелое биение его сердца. Она взмолилась, чтобы где-то в самой-самой глубине своей души он тоже полюбил ее.

Когда их грузовик добрался до ранчо, Бобби вдруг вспомнил, что забыл в конюшне свой мобильный телефон.

Остановиться сейчас? Или заняться этим завтра?

Решил, что лучше сейчас. Ему необходимо несколько минут, чтобы собрать всю свою сообразительность и приготовиться к любовным играм.

Он не знал, куда везти Джулианн, в свой дом или в ее. Зажечь свечи, поставить тихую музыку, принять душистую ванну и дать ей сначала немного отдохнуть и тоже помокнуть в ванне?

Ему хотелось все сделать так, как будет лучше для Джулианн.

Как все голодные мужчины – а он совсем изголодался, – Бобби готов был взять ее прямо здесь, в грузовике, под звездами, смотрящими с темнеющего неба.

В грузовике? С ума сошел?

Он не занимался сексом в автомобиле с тех пор, как расстался с девственностью. Но тогда он был нервным, беспокойным подростком, которому, бесспорно, не хватало такта.

– Мне нужно заскочить в офис. – Он остановил грузовик возле конюшни. – Я оставил в кабинете свой мобильник. Хочешь пойти со мной или предпочитаешь подождать здесь?

– Пойду с тобой.

Она погладила его по руке, и у него перехватило дыхание. Он припомнить не мог, когда еще так желал женщину. Даже с Шэрон было не так.

Они вышли из грузовика и короткой дорожкой пошли к конюшне. Мягко светили фонари, и легкий бриз доносил до них аромат ночных цветов.

Он впустил Джулианн в конюшню, и они направились прямо в его кабинет. Бобби зажег свет и закрыл за собой дверь, автоматически защелкнув задвижку.

– Я всего на минутку.

– Пожалуйста. Ничего, если я сделаю себе чашку чая?

– Не думаю, что у меня есть чай, но почти уверен, что можно сделать горячий шоколад. Там есть какая-то растворимая чепуха.

– Это еще лучше.

Она отправилась на кухню, а он сел за свой стол и начал искать мобильный телефон. Так что же ему делать? В какой дом везти?

Бобби проглядывал сообщения, а Джулианн стояла у него за спиной и пила шоколад.

Вдруг она перегнулась через него и поставила чашку на стол.

– Умираю, до чего мне хочется расплести твои волосы, посмотреть, какой они длины.

Он даже не повернулся.

– В самом деле?

– Угу. Не возражаешь?

Он прикрыл глаза.

– Не возражаю.

Она осторожно развязала шнурок и расплела темную массу его волос, проворными пальчиками разбирая пряди.

– Они прекрасны.

Он открыл глаза, чувствуя, как онемело у него тело:

– Так же, как и твои. Я воображал, что делаю то же самое с твоими волосами, Джулианн. – Он развернул кресло и поднялся, чтобы поцеловать ее.

Их губы встретились. Неожиданно он отшатнулся.

– Я схожу с ума. Удивительно, как ты хороша. Что нужно, чтобы все было правильно?

– Просто любить меня, – сказала она.

– Здесь? Сейчас?

– Да.

Он потянулся к ее блузке и расстегнул. Шелк путался у него в пальцах, потом упал на пол. Дальше настал черед юбки. Он плавно спустил плиссированный круг вниз по ее бедрам, и она переступила через корсаж.

Она стояла перед ним в белом бюстгальтере и трусиках. Такая хрупкая, такая доверчивая.

Он расстегнул и отбросил бюстгальтер.

«Какие мягкие», – подумал он, обводя большими пальцами ее груди.