Пегги Морленд - Ты будешь моей

Слезы навернулись на глаза Элизабет при упоминании о похоронах. Она даже не спросила, где именно похоронили Рене. Ей захотелось расплакаться навзрыд, захотелось облегчить свое сердце и душу. Она закрыла глаза и молча позвала к себе Теда. Она хотела, чтобы он обнял ее, утешил, разделил с ней ее чувства, а не игнорировал их.

Но Тед продолжал сидеть. Элизабет потрясла головой, пытаясь прогнать горечь и разочарование.

- Это не имеет значения. Мне надо остаться здесь и решить, что мне делать дальше.

— С ребенком?

Она кивнула, все еще не в силах поверить, как это Рене - сама почти еще ребенок — стала матерью.

— Неужели ты хочешь усыновить девочку? — с волнением спросил Тед. — Ведь она может быть с отклонениями в развитии! Ты сама говорила мне: Рене употребляет наркотики.

Его жесткие слова резанули Элизабет. Она медленно повернула к нему побледневшее лицо.

- Ты думаешь, для меня это имеет значение, Тед? У меня есть племянница. Племянница! Эта девочка — единственный родной для меня человек на всем белом свете. И я не собираюсь отказываться от прав, которые я на нее имею, и притворяться, будто ее никогда не было.

Мгновенно раскаявшись, Тед встал, подошел к ней и обнял за талию.

— Прости, Элизабет, — пробормотал он, уткнувшись носом в ее волосы. — Я не подумал. Конечно, ты несешь ответственность за малышку, и это совершенно естественно. Но ты не должна принимать поспешных решений, Сейчас ты в шоке. Пройдет неделька-другая, ты свыкнешься с потерей и начнешь видеть все в несколько ином свете.

Она прижалась лицом к его шее, обвила его плечи руками, отчаянно нуждаясь в его поддержке и понимании. Но как бы крепко она за него ни цеплялась, никакого тепла она не ощущала. Никакого отклика, только жесткость его воротничка, царапавшего ее кожу, и неподвижность его тела, касавшегося ее.

Элизабет покачала головой.

— Я не смогу поехать с тобой, Тед. Не сейчас.

Он отпустил ее так внезапно, что она покачнулась, едва не потеряв равновесие.

— Прекрасно. — Тед схватил со спинки стула свой пиджак. — Но если ты думаешь, что я останусь здесь и буду сидеть рядом с тобой, держа за руку, когда ты станешь оплакивать свою сестру, которую не видела и не слышала много лет, ты сильно ошибаешься. Я поеду в Европу с тобой или без тебя,

— Тогда возьми это с собой. — Слезы наполнили глаза Элизабет. Она сняла с пальца кольцо, подаренное Тедом в честь помолвки, и протянула ему.

Он взглянул на кольцо, потом — на нее. Глаза его стали холодными и жесткими. Схватив кольцо с ее ладони, он сунул его в карман и зашагал к выходу.

Когда дверь за Тедом с шумом захлопнулась, Элизабет закрыла лицо руками.

— Да, — устало произнес Вудроу. — Я все еще в Далласе. — Держа телефонную трубку возле уха, он подошел к окну и взглянул на улицу. Уже семь часов вечера, а машин — полным-полно. Удивляясь, почему люди выбирают для себя такую скученную и суматошную жизнь, он проговорил: — Но не собираюсь здесь задерживаться.

— Ты с ней разговаривал? — спросил его брат.

Вудроу нахмурился и отвернулся от окна.

— Да, я говорил с ней, хотя без всякого результата.

— Она собирается сражаться с нами за ребенка?

— Не знаю. Она сказала, что ей нужно время для раздумий.

— Это меня не удивляет, — мрачно произнес Эйс. — Конечно, она в шоке от этих известий. Когда ты снова с ней увидишься?

— Мяч на ее поле. Я оставил ей мой номер телефона.

— И ты собираешься сидеть сложа руки?

— Какого черта ты от меня хочешь? — раздраженно бросил Вудроу. — Приставить пистолет к ее голове и потребовать, чтобы она отказалась от своих прав на девочку и предоставила вам с Мэгги возможность играть в мамочку и папочку? — Он тут же пожалел о своих словах. Он знал, как сильно его брат и невестка любят ребенка. Он почесал рукой затылок. — Я не хотел, прости, — сказал он устало. - Просто у меня плохое настроение. Ты же знаешь, как я ненавижу эти большие города.

— Да, я знаю, поэтому еще больше ценю то, что ты для нас делаешь.

Вудроу хмыкнул.

— Да уж. Как будто у меня был выбор.

— Привези ее сюда.

Он крепче прижал трубку к уху.

— Что? Повтори еще раз!

— Привези сестру Стар на ранчо. Вполне понятно: она не захочет доверить опекунство своей племянницы совершенно незнакомым людям. Пусть она познакомится с нами, пусть увидит: мы — самые обыкновенные люди.

— Обыкновенные? — повторил Вудроу, затем разразился смехом. — Ну, брат, в жизни семейства Таннер нет ничего обыкновенного. Мы живем от одного скандала к другому, без всякой передышки.