Jordy Rivers - Маги

У Ингрид было такое ощущение, что на какое-то мгновение ей удалось проникнуть в самое сердце Дианы. В мысли и стремления той Дианы, с которой они когда-то случайно встретились на берегу залива. Которая еще была обуреваема страстями. Она и так не могла не думать о маршале. А не думать о самом могущественном огненном маге в храме огня вообще было невозможно.

Часовня была полна молодыми людьми. Бастиан с Эльзой не были единственными, кто собирался сегодня соединить свои жизни, тем самым воссоединяя Гронг и Амальон. Но они были первыми, кто сделал это.

Сначала к Аруну вышла Эльза, в белом красивом платье, с цветами вплетенными в волосы. Она волновалась.

Арун громогласно спросил, кто из присутствующих хочет взять эту девушку в жены. И рядом с Эльзой появился Бастиан. Сейчас он выглядел молодым и счастливым. Не как тогда на поле боя. Леонид, сидящий в первых рядах, фыркнул и отвернулся. Ингрид вместе с остальными амальонцами находилась в левой части храма. Гронгирейцы в правой.

Потом к Аруну выходили одна за другой девушки. Амальонки и гронгирейки. И Арун все так же задавал один и тот же свой вопрос. На его призыв рядом с девушкой появлялись юноши. Девушка делала свой выбор. И к амальонскому королю выходила следующая.

Ингрид почувствовала, что головокружение усилилось. Лицо ее горело, а колени подкашивались. Скоро придет ее черед. Она взглянула на стоящего рядом Кеннета, и тот протянул ей свою руку, на которую она смогла опереться. Ей не хватало воздуха. В храме было слишком многолюдно. Ей было одновременно смешно и тяжко. Смешно оттого, что она так реагировала на происходящее. Как будто ее жизнь все еще имела для нее смысл. Может, на самом деле имела? Если не жизнь, то хотя бы свобода?

А тяжко потому, что тяжко. Потому что в голове звенело. Обстановка кружилась. Звуки становились все приглушеннее. И только стук собственного сердца в груди раздавался так, будто бы это было сердце часовни, сердце Гронга, Долины, сердце ее мира, мерно, медленно и гулко бьющееся во всем вокруг, сокрушая своими ударами.

Наконец, пары закончились. И к Аруну вместо очередной юной девушки приблизился Леонид. Этот момент он не хотел упустить. Это был его суд. Его месть амальонке за то, что отняла у него дочь. Ингрид видела это в его темных, горящих огнем возмездия глазах.

Мысли «сбежать» то и дело появлялись в ее голове. Но она не могла. Мир по-прежнему зависел от нее. Как война зависела от Дианы. И в это мгновение Ингрид лучше всего поняла гронгирейку, поняла, что это значит быть скованной узами долга.

Она выпустила руку Кеннета и вышла к Аруну. Он встретил ее взглядом, в котором она видела поддержку. Он был с ней и на ее стороне. Чтобы она не решила. Как всегда.

Ингрид встала рядом со своим королем. Повернулась лицом к толпе. К уже перемешавшимся с гронгирейцами амальонцам. Где-то среди них были ее родные. Ее родные? Нет, Ингрид всегда была одна. Сейчас особенно. Когда-то у нее был мир. И была Диана. И вот сейчас с нею обломки того и другого.

– Кто возьмет в жены эту девушку? – опять спросил Арун.

Голос его не дрогнул. Но в нем не было тех торжественных ноток, что раньше. Он зачитывал приговор и прекрасно понимал это.

Из толпы выделился Ричард и несколько гронгирейцев.

Ричард прятал довольную улыбку, пытаясь казаться взрослым и серьезным. Наряженный, в блестящем серебром костюме. С новой шпагой на боку. Его голубые глаза сияли. Он смотрел на Ингрид с победным выражением лица. Леонид не возражал, что за руку амальонки борется также не гронгиреец.

Ингрид же не удостоила его и взглядом. Она ждала. Ждала, что произойдет чудо, и ей не придется выбирать себе в мужья никого из вышедших мужчин.

И в этот момент позади них послышалось цоканье копыт. Все обернулись на звук и увидели единорога. Он шел, низко опуская голову, с отблескивающим огнем рогом. Белоснежная шкура его и крылья так же отливали оранжевыми цветами в необыкновенном воздухе часовни.

Толпа, как и тогда в день схватки Ингрид и Дианы на центральной площади Амальона, ахнула. Единорог поравнялся с Королями и встал рядом со своей хозяйкой. Если бы у Ингрид были силы, она бы рассмеялась. Гронгирейцы растворились обратно в толпе, не желая связываться со священным животным, а может, все еще памятуя о приказе Дианы не трогать обладательницу единорога. Ричард же просто остановился. Рог животного целил ему в грудь. Принц сделал шаг вправо, желая обойти зверя амальонки. Но тот как намагниченная стрелка, реагирующая на север, поворачивался к принцу мордой, не давая ему приближаться к своей хозяйке.